Иван Пантелеев, основатель компании «Новатек Арт»
— Москва — серый город, солнце мы видим четыре месяца в году, в остальное время — пасмурное небо. Потенциал, которым обладает стрит-арт для преображения городской среды, для создания лучшей атмосферы в городе, колоссален. Сейчас уже понятно, что граффити и стрит-арт как искусство переросли субкультурные рамки, и это явление надо легализовать. Состоявшимся художникам тоже необходима возможность заниматься любимым делом, не опасаясь полиции. Я убежден, что легализовав стрит-арт, мы тем самым поднимем его качество, и на улицах будет появляться больше действительно талантливых работ. Москва в целом эклектична. Если прогуляться по городу, можно встретить множество зданий или объектов, которые настойчиво требуют, чтобы их преобразили, разрисовали. Другое дело, что в разных городских пейзажах будут уместны разные стили — где-то подойдет яркое дикое граффити, где-то — реалистичная работа. В одних случаях уместнее будет при помощи росписи спрятать объект, в других — выделить его. Так или иначе, этим надо заниматься, потому что иначе вместо искусства на наших улицах мы получим хаос и стихийный вандализм.
* Что это
Аирмаксы (англ. Air Max) — модель кедов Nike
Акаб (сленг.) — полицейский
Кусок — законченная граффити-работа
Трубы — широкие штаны
Свою компанию мы создали в 2011 году. Работаем на постоянной основе, в сезон по 14 часов в день, часто по выходным. Без сотрудничества с городскими властями наша деятельность была бы невозможна. Причем это касается всего, начиная от предоставления объектов под роспись и заканчивая согласованием арт-проектов и финансированием наших фестивалей. В общении с властями, конечно, свои нюансы. Раньше я работал в коммерческой сфере и могу сказать, что стиль работы госорганов от бизнеса отличается кардинально. Это отдельная наука, на освоение которой нужны годы. Первое, с чем сталкиваешься, это скорость: на все уходит много времени. Ну и, конечно, объем бумажной волокиты — без правильно оформленного документа ничего не происходит.
Наше сотрудничество с художниками обычно реализуется в двух направлениях. Во-первых, мы передаем заказы на создание арт-объектов художникам, во-вторых, помогаем им подобрать и согласовать стенку для их творчества. Мы дружим с ребятами из ZukClub, Кириллом Кто, Алексеем Лукой, Nootk, Костяей Zmogk, арт-группой 310, Алексеем Медным, Aber из команды Aber и Morik. Близко знали Пашу 183 и готовили с ним фотовыставку в одном из городских парков. Хотели бы в ближайшее время познакомиться с командой ТАКНАДО! из Новосибирска и сделать совместный проект с Тимой Радей.
Гоша Ykor Roky, художник
— Я начал рисовать в последних классах школы. Вернее, первое время я просто наблюдал за тем, как рисуют другие. Не очень понимал, зачем мне это, но было непреодолимое желание попробовать. Я рос в небогатой семье, не мог позволить себе покупать краску. А рисовать хотелось. И тогда у меня родилась первая бизнес-идея. Я нашел потенциального заказчика — магазин автозапчастей недалеко от моего дома, — перерисовал из журнала автомобиль «Феррари» и предложил директору магазина сделать из оргалита щиты с рисункамидля декорирования витрин. Он посмеялся, но идея ему понравилась. На все вырученные деньги я купил краску, а пока рисовал, ко мне обратился владелец видеопроката с просьбой разрисовать ему одну из стен. Так я понял, что на граффити можно зарабатывать.
Необходим своего рода арт-директор, мыслящий в масштабах целого города
С тех пор прошло уже 12 или 13 лет. За это время я успел окончить институт, стал дипломированным инженером, но по профессии не проработал и дня. Люди сами ко мне обращались как к художнику, передавая контакты из рук в руки. Сейчас работаю на себя, периодически сотрудничаю с другими граффити-художниками. Конкуренция есть, но пока что спрос превышает предложение. Зимой работы значительно меньше. В основном речь идет об оформлении интерьеров, но бывает и роспись фасадов. К примеру, недавно расписывал здание по заказу управы. Они изначально хотели какой-то незамысловатый сюжет, но потом прониклись идеей, которую мы разработали вместе с приятелем — это нас удивило. Для города цены, кстати, ниже, чем для частных клиентов. Стоимость работы складывается из нескольких факторов: общий объём работ, сложность и насыщенность композиции, техника, в которой выполняется заказ, условия труда и расположение объекта.
Я четко разграничиваю работу и самореализацию. Свои собственные замыслы обычно держу для свободного творчества, не пытаясь на них заработать. Но мест, где можно свободно рисовать, в Москве до сих пор очень мало. По мне, граффити-художники — это мощный ресурс, с помощью которого можно значительно приукрасить город. Но делать это нужно не стихийно, а с чувством, с толком, с расстановкой. Для этого необходим своего рода арт-директор, мыслящий в масштабах целого города, который направлял бы художественные отряды на решение тех или иных задач. У нас же до сих пор совок с бюрократией, а большая часть чинушей не хотят возиться с такими вопросами.
Алексей Mednoy, художник
— Я родился в Москве, но вскоре моя семья перебралась в Ивановскую область. С хип-хоп-культурой познакомился еще в 98 году, когда начал заниматься брейк-дансом. Мне тогда было тринадцать, мои знакомые ребята съездили в столицу, увидели на Арбате брейк-дансеров, и мы решили тоже танцевать, стали разучивать движения, выступать на школьных дискотеках. Один дяденька, который шил одежду для местных бандюганов, увидел, как мы танцуем, и решил нас тренировать. Оказалось, он еще в далеких 80-х занимался верхним брейком. Потом очередные знакомые приехали из какого-то крупного города — то ли Москвы, то ли Нижнего, я уже и не помню — и рассказали, что кроме танцев есть еще рэп и граффити. Я всегда любил рисовать и потому решил попробовать.
По совету школьной учительницы я пошел в художественную школу, попутно записался с другом в кружок кройки и шитья, чтобы сшить себе трубы с мотней. Я запутывался в этих штанах на ходу, но чувствовал себя очень модным. Футболки разрисовывал флуоресцентными красками, даже одно время думал стать модельером одежды для рэперов.
Запросы от людей поступают самые разные: часто заказывают детские комнаты и площадки, сейчас вот расписываю бордель
Первый заказ мы с друзьями сделали лет в 14 и получили за него по 1000 рублей на нос. По тем временам это были неплохие деньги, на которые можно было купить кроссовки, так что нашему счастью не было предела. Потом я выиграл поездку поездки в лагерь для творческих детей. Там надо было круглыми сутками рисовать, сидя на берегу Волги, а мне все это было до тошноты неинтересно, но зато прогуливая эти пленэры, я познакомился с парнем, брат которого тоже увлекался граффити. Позже, когда я вернулся домой, мы встретились с ним и создали команду SAP (street-art project, в 2004 году переименовались в SAP13).
С этих пор пошли заказы. Клиентов мы не искали, люди выходили на нас сами, узнавали телефоны и звонили. Я стал полностью обеспечивать себя сам (другого выхода не было — мы с мамой остались вдвоем). Перебивался с заказа на заказ и в какой-то момент понял, что надо ехать в Москву. В столице снял квартиру и стал потихонечку работать. Одно время было очень туго, особенно когда я выбросил старый телефонный номер и потерял все связи. Но постепенно все наладилось.
Сейчас у меня есть клиенты, которые приходят через сайт, который я создавал с коллегой, и мои собственные заказчики. С теми, кто обращается лично ко мне, работать приятнее и комфортнее. Этим людям действительно нравится то, что я делаю. И заказы от них поступают более интересные. В результате работа выходит душевнее, а у меня больше свободы и возможностей для реализации.
Запросы от людей поступают самые разные: часто заказывают детские комнаты и площадки, сейчас вот расписываю бордель. Стоимость росписи зависит от объема работы, площади рисунка и техники. Кистями, к примеру, рисовать сложнее, и стоит это дороже, чем баллонами. Большие изображения делаются с помощью проектора.
Сейчас мне катастрофически не хватает мест для рисования, и я ищу новые стены. Пока что прихожу «красить» в музыкальное училище. Было бы очень здорово, если бы граффити-художникам выделяли легальные места, где они могли бы рисовать, не опасаясь полиции. Сам я к чиновникам никогда не пойду и просить ничего не стану, мне это не по душе. Хотелось бы, чтобы просто оставили в покое и позволили свободно творить.
Все разговоры о том, что граффити и мурализм не вписываются в городскую среду, кажутся мне бессмысленными — в Москве не так много художников, чтобы ее заметно преобразить и уж тем более испортить.
Василий Grino, художник
— В 1999 году я впервые побывал в Польше, где увидел нереальное количество граффити. Это настолько впечатлило меня, на тот момент тринадцатилетнего подростка, что я захотел делать что-то похожее. Там же, в поездке, купил баллоны с краской и, вернувшись домой, нарисовал с другом свой первый в жизни кусок. Рисовали средь бела дня, люди с любопытством наблюдали за происходящим, и ни одной негативной реплики в свой адрес мы тогда не услышали.
Позже у нас сформировалась команда. Специализированной краски не было, мы рисовали всем, что попадалось под руку: ворованной и купленной аэрозолью, эмалью для малярных работ, даже пытались сами заправлять баллоны. Не знаю, благодарить везение или быстрые ноги, но за все те годы, что я бегал от акабов, меня ни разу не поймали.
Граффити — история про самолюбование и раздутое эго, про желание быть узнаваемым. Мурализм — это, по сути, монументальная живопись, вид искусства
Со временем многое поменялось: мое отношение к тому, чем я занимаюсь, источники вдохновения, сюжеты, окружение. Через год-два после того, как я начал заниматься граффити, решил записаться в художественную школу. Со временем полностью отказался от бессмысленного распространения своего имени на городских стенах и стал пытаться создавать работы с сюжетами и персонажами.
То, чем я сейчас занимаюсь, правильнее будет называть мурализмом. Граффити — история про самолюбование и раздутое эго, про желание быть узнаваемым. Мурализм — это, по сути, монументальная живопись, вид искусства. Зрителем может стать любой человек, который оказался на улице, независимо от его предпочтений и возможностей посещать галереи.
По моим наблюдениям, большинство художников со временем отходят от граффити в классическом его понимании и находят себя в чем-то более продуктивном. И если в те времена, когда я начинал, в этой культуре царила атмосфера дружественности и уважения, то теперь это в большинстве своем некая безликая масса «заигрывающих» с граффити молодых людей в аирмаксах, спортивных штанах и шапках Carhartt, которые мало задумываются о том, что и зачем они делают.
Я всегда предпочитал работать сам по себе, либо с товарищем. Никогда не искал коммерческих предложений, как правило, они сами находили меня через друзей и знакомых. Основная часть моих заказов — нанесение логотипов огромного размера и элементов визуальной идентификации бренда в офисах клиентов. На втором месте декоративные рисунки, облагораживающие зоны отдыха. Заказчики разные, но в основном люди адекватные, с быдлом не работаю никогда и избегаю сомнительных проектов.
К чиновничьим попыткам найти общий язык со стрит-артом я отношусь снисходительно. Как показывает опыт, это довольно печальная история про унылые рисунки и ворованные бюджеты. Бывают исключения. Я всегда готов к участию в благотворительных проектах, если мне позволяет время. Но для меня важна их скромность, минимальная огласка в СМИ, иначе все сводится к очередному «посмотрите, какие мы хорошие». Многие не брезгуют ангажировать энтузиастов для хорошего и доброго на первый взгляд дела, которое в итоге оказывается попыткой заработать денег.
Сергей Овсейкин, художник, команда Zukclub
— С граффити мы познакомились еще в школе. Увидели, как круто рисуют старшеклассники-граффитчики, и решили организовать собственную команду под аббревиатурой CTN. Этими буквами расписали все стены в округе ВДНХ. Граффити начали рисовать чуть позже.
Пока были маленькими и наивными, неоднократно бегали от полиции. Однажды решили рисовать вдоль линии открытого метро. Как только мы спрыгнули со станции и пошли к стенам, нас попросили пройти в отделение. Около часа пугали штрафами и звонками родителям. Спасло то, что к начальнику приехал брат с Украины с горилкой, и он опаздывал встречать его на вокзал. Нас отпустили.
У нас есть сумма, меньше которой мы не берем. Но если проект нам интересен, делаем скидку и рисуем скорее за идею, нежели за деньги
Со временем реакция людей на граффити меняется. Раньше нас постоянно гоняли и не давали рисовать. Но, надо признаться, и рисовали мы никому не нужную ерунду. Сейчас мы редко сталкиваемся с отрицательными эмоциями. Все больше людей положительно относятся к стрит-арту и начинают воспринимать его как искусство.
За деньги мы рисуем давно, но с каждым годом стараемся тщательнее отбирать проекты, за которые беремся. Заказчики бывают абсолютно разные: от пенсионеров, просящих расписать свой подъезд, до гигантов вроде «Сбербанка». Мы делаем иллюстрации для футболок, календари, расписываем многоэтажные дома и строим огромные скульптуры для торговых центров и публичных зон.
Капризы и пожелания клиентов, конечно, вносят свои коррективы в работу, но от первоначальной идеи обычно остается 60-80%. Стоимость услуг зависит от объема и сложности заказа. У нас есть сумма, меньше которой мы не берем — это несколько десятков тысяч рублей. Но если проект нам интересен и мы понимаем, что заказчик оплачивает билеты и проживание, делаем скидку и рисуем скорее за идею, нежели за деньги.
Конкуренция в стрит-арте есть, как и везде, но если ты уникален, заказы найдутся всегда. Что касается других талантливых художников, то с ними мы скорее сотрудничаем, нежели конкурируем, делаем общие проекты и популяризируем стрит-арт. Россия в этом плане от Европы не отстает, мы занимаем далеко не последние места на мировой арене. С каждым годом нас все чаще приглашают за рубеж на фестивали в качестве хедлайнеров. В России семь месяцев в году — холод, особо не порисуешь, а потому мы с удовольствием уезжаем за границу, чтобы не просиживать без дела. Также часто бываем в регионах.
Куратор фестиваля «Длинные истории Перми» Арсений Сергеев позвал нас разрисовывать огромную стену по заказу «Пермского музея современного искусства». На семиэтажном доме площадью порядка 2000 кв. метров мы за неделю создали работу под названием «Богема». Сергеев знал, что в нашей стране только мы сможем сделать такой огромный рисунок в кротчайшие сроки. И мы сделали. Это самый большой проект росписи в России.
С политикой мы свое творчество стараемся не связывать. Хотя мы не отказываемся от социальных тем и периодически реализуем подобные проекты, но стараемся делать их позитивными и жизнеутверждающими.
Если Собянин сдержит слово и отдаст подземные переходы граффитчикам, это даст возможность самореализации множеству молодых художников. С появлением таких площадок уровень и качество работ сильно возрастет.
У стрит-арта есть огромное количество плюсов. Он решает проблему уродливых фасадов, становится местом встреч и городской достопримечательностью, привлекает туристов. Не сказал бы, что у нас есть какая-то особая наша архитектура, а потому говорить о том, что стрит-арт не вписывается в общую концепцию города, как-то странно. Почему-то про километровые рекламные носители, которыми устлана Москва, никто ни у кого не спрашивал.
Другие мнения в сюжете «Рисунки на стенах»