У въезда на территорию временного лагеря для мигрантов в Гольянове перед железными воротами стоят журналисты — несколько десятков человек с камерами и фототехникой. После резкой критики правозащитников московские власти решили показать лагерь прессе. Вероятно, пресс-тур не случайно совпал по времени с визитом в лагерь общественников из организации «Офицеры России» — они привезли сюда гуманитарную помощь: вентиляторы, продукты и средства личной гигиены.
Через дорогу от ворот лагеря на тротуаре стоят двое темнокожих мужчин и смотрят на ворота.
— Я жил здесь в общежитии рядом, снимал комнату. Меня задержали 30-го. Три дня был в полиции, потом отпустили, — рассказывает по-английски один из них, египтянин по имени Адам.
По словам Адама, все его вещи и деньги остались в комнате, а вместе с ними — университетский диплом юриста. Он собирался поступать в РУДН, но его египетский диплом пропал, и что теперь делать, Адам не знает. Пройти в общежитие и проверить свои вещи он не может: не пускает полиция.
— Это какой-то бред, я же не вор, чтобы меня арестовывать и везти в полицию. Наоборот, я за обучение деньги собирался платить, — уверяет египтянин.
Рядом женщина в голубой футболке со стразами разговаривает по телефону.
— Мой муж — электрик. Его задержали в Измайлове за поддельную регистрацию. Наверное, его обманули хозяева, у них там какой-то араб был главным.
Уже три дня Раиса не может передать мужу пакет с вещами. В нем одежда, вода, бритва, мыло и зубная щетка.
— Мне уже все равно, я готова за него штраф заплатить и домой отправить, но пусть его отсюда выпустят! — продолжает она срывающимся голосом.
Через час ворота лагеря открываются и журналистов по спискам начинают пропускать на территорию. Съемочную группу японского телевидения оставляют за воротами: иностранцам нужна отдельная аккредитация, которую могут выдать только в главке.
Переводчика с вьетнамского, который приехал с корреспондентом «МН», тоже не пускают: нет журналистского удостоверения.
Сразу за пропускным пунктом — три палатки. В двух базируется штаб МЧС, в третьей — штабы полиции и ФМС. Возле палаток припаркованы несколько автоцистерн с надписью «Мосводоканал», полицейская машина и скорая помощь. Неподалеку стоит микроавтобус с открытым багажником — он доверху забит коробками с вентиляторами.
Дальше, за желтыми металлическими ограждениями, ряды армейских палаток из брезента. Всего их 30, каждая рассчитана на 30 человек. За ограждением сидят на корточках вьетнамцы, курят. Журналистам разрешают подойти. С другой стороны тут же образовывается толпа обитателей лагеря.
— Тут не только вьетнамцы, есть узбеки, таджики, сирийцы, азербайджанцы, марокканец. Есть еще один афганец, это я, — говорит улыбчивый русоволосый парень в розовой клетчатой рубашке. Он засунул руки в карманы джинсов и на хорошем русском рассказывает, что в России живет уже шестой год и считает себя беженцем.
Вьетнамцы тем временем общаются с прессой через переводчика — волонтера с бумагой от посольства Вьетнама. Он просит называть себя Антоном. Обитатели лагеря рассказывают журналистам, что их редко кормят, многим еды не достается вообще. Говорят, что в лагере нет горячей воды. Но больше всего их беспокоит отсутствие электричества: они не могут зарядить мобильные телефоны и позвонить родственникам.
Через несколько минут к переводчику подводят плачущую девушку. Она с трудом стоит на ногах и закрывает лицо руками. Антон переводит: девушку зовут До Ти Кве, утром у нее забрали 11-месячного ребенка. Где он сейчас, девушка не знает.
В это время перед микроавтобусом с вентиляторами выстраиваются общественники во главе с руководителем «Офицеров России» Антоном Цветковым. Журналистов просят подойти. Цветков рассказывает, что вентиляторы привезли в лагерь в качестве гуманитарной помощи. Он обещает договориться, чтобы сюда провели электричество. Кроме вентиляторов общественники привезли мигрантам 2 тонны риса, кисель, средства гигиены и медицинские маски.
Цветкову условия в лагере кажутся неплохими — лучше, чем в центре для временного содержания мигрантов, который из-за масштабных проверок оказался переполнен.
— Здесь условия гораздо лучше, чем те, в которых они жили до этого, — объявил уполномоченный журналистам, намекая на общежитие подпольной фабрики.
По официальной информации, сейчас в лагере в Гольянове содержится 614 мигрантов. Это задержанные во время недавних рейдов, которых суд уже постановил выдворить из страны. Спустя десять дней, когда решение вступит в законную силу, нелегалов вышлют на родину. Если, конечно, не выяснится, что они совершили какое-нибудь преступление на территории России. Расходы на перелет оплатит российская сторона. При этом посольство Вьетнама должно будет выдать своим гражданам документы для выезда.
После разговора с «Офицерами России» полицейские отодвигают заграждение и пропускают журналистов к палаткам. Они разбиты прямо на асфальте. Рядом на веревочных растяжках сушатся вперемежку джинсы, футболки, носки, женское белье и кроссовки. Внутри палаток — ряды металлических кроватей с матрасами, подушками и шерстяными одеялами. В палатках многие спят, некоторые играют в карты или читают газеты на родном языке. В дальнем углу лагеря четыре женщины возле крана с водой стирают вещи в корытах, сделанных из железных бочек. Душевые кабинки из дерева и синей целлофановой пленки заняты.
У одной из палаток стоит невысокий седой мужчина лет сорока в грязной футболке. Это Нусратулла Резвоналиев, муж Раисы.
— Я уже десять лет живу в Москве, никогда проблем с регистрацией не было, а сейчас мне сказали, что она у меня фальшивая. Этого быть не может, я сам ее в полиции забирал, — недоумевает Нусратулла.
На вопрос, не собирается ли он обжаловать решение о депортации, мужчина отвечает, что это бесполезно. Он хочет скорее уехать.
— У меня в Таджикистане семья, 13 человек, а мужчин всего трое. Двоих уже из России выслали, я один остался.
В одной из палаток журналистам попадается сириец Фираз. Он говорит, что раньше часто ездил в Москву, потому что здесь живет его дядя. Во время последней поездки в Сирии началась война. Тогда Фираз решил остаться в Москве. Виза у него оказалась просрочена, подать документы, чтобы получить статус беженца, он не успел.
Журналисты интересуются, хорошо ли в лагере кормят.
— Неважно, что я тут ем. Я все время думаю, как мне с родными связаться, — отвечает он.
Начинается дождь. Полицейские выводят прессу из лагеря, но у заграждения журналисты продолжают общаться с вьетнамцами через переводчика Антона. Он рассказывает о беременной женщине, которая живет в лагере. Вьетнамца перебивает сотрудник пресс-службы ГУ МВД Наталия Сафонова. Она говорит, что Антон переводит неправильно и приехал в лагерь без аккредитации. Переводчик показывает бумагу из посольства, но пресс-секретарь уводит его в палатку МЧС, подталкивая в спину зонтиком.
Журналисты во главе с волонтером Митей Алешковским пытаются поговорить с вьетнамцами с помощью другой переводчицы. Та просит вьетнамцев у забора привести беременную соотечественницу. Вьетнамцы приводят женщину, которая рассказывает, что ее задержали 30 июля и пять дней она провела в полиции без еды. Показывает медицинские документы. Из разговора выясняется, что беременных в лагере девять. Вскоре всех их подводят к ограждению.
Алешковский требует, чтобы беременных немедленно осмотрел врач, но полицейский отказывается выпускать женщин за забор.
— А если бы это была твоя жена? — кричит ему Алешковский. Полицейский колеблется, но женщин выводит. К ним подходят врачи из кареты скорой помощи, забирают четырех вьетнамок. Больше у них в машине нет места. Под дождем журналисты переписывают имена оставшихся. Алешковский требует, чтобы женщин отвели в палатки МЧС, но полицейские возражают.
— Я думаю, вам пора уезжать, ваше время здесь закончилось, — говорит Алешковскому майор полиции и приказывает вывести его с коллегой за ворота. На улице начинается ливень. Резиновая палатка с вывеской «Штаб МЧС» мгновенно намокает и начинает пропускать воду. Палатки с мигрантами тоже выглядят промокшими насквозь.
— Я сразу говорил, что этот лагерь — плохая идея, — говорит майор полиции сотруднику пресс-службы Сафоновой. — Вон какой ливень! Что будем делать, если они заболеют все?
Сафонова не отвечает.
Лагерь для мигрантов в Гольянове
Палаточный лагерь появился на территории промзоны по адресу: 2-й Иртышский пр., д. 8, 1 августа. Накануне полицейские и сотрудники ФМС провели там рейд и задержали в общей сложности около 1200 человек. Большая часть из них оказалась вьетнамцами, работавшими на подпольной швейной фабрике. У многих не было документов. Вместе с ними задержали граждан Египта, Азербайджана, Сирии и Марокко. После проверок выяснилось, что некоторые иностранцы жили на территории промзоны легально, — их освободили. Еще несколько сотен задержанных мигрантов все еще находится в ОВД и центре для временного содержания иностранцев, подлежащих депортации. Рейд в Иртышском проезде прошел в рамках масштабной кампании против нелегальных мигрантов, начавшейся в Москве в июне после инцидента на Матвеевском рынке.