«В послании президента говорилось о важности сохранения культуры, и о том, что у граждан теперь будет возможность отстаивать права через административные суды; оба момента крайне важны», — сказала координатор движения «Архнадзор» Наталья Самовер в четверг, 13 декабря, на слушаниях в Общественной палате.
Пока же, как констатировали участники слушаний, среди которых были и чиновники федерального Минкульта и Мосгорнаследия, нет реальных механизмов, позволивших бы остановить строительство по соседству с памятниками или «реконструкцию через снос» самих памятников.
Еще год назад мэр Сергей Собянин ликвидировал действовавшую при Юрии Лужкове комиссию по сохранению исторического центра, которая, по словам градоначальника, не спасала столичное наследие, а раздавала разрешения на строительство — «решением этой комиссии было снесено более 3 тыс. объектов в исторической части города». Но в декабре 2012-го, мэру пришлось личным решением останавливать снос фасада Дома Кольбе — доходного дома XIX в. на Большой Якиманке. В августе властям пришлось так же, в ручном режиме, «включать красный свет» сносу здания XVIII в. на Старом Арбате.
11 декабря Александр Кибовский, глава департамента культурного наследия Москвы, пообещал: штрафы за снос исторических домов будут увеличены. Мосгорнаследие предлагает довести штраф до 1 млн. руб.
Но, как напомнили участники слушаний в ОП, «суровость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения». В нашем законодательстве достаточно санкций: в Уголовном кодексе есть статья 243 — «уничтожение или повреждение памятников истории и культуры». Другое дело, что ни эта статья, ни санкции, прописанные в Кодексе об административных правонарушениях, не работают.
«Хорошо было бы, если б в стране появился «главный по памятникам» — политический тяжеловес, у которого были бы прямые номера телефонов президента, других руководителей. И когда начинает работать экскаватор, у этого человека была бы возможность обратиться, минуя все инстанции», — поделился глава комиссии ОП по культуре и сохранению историко-культурного наследия Павел Пожигайло. Понятно, что это не лучший выход, заметил представитель ОП, но при нынешней «каше в законодательстве» без тяжеловеса не обойтись.
Константин Михайлов, руководитель движения «Архнадзор»:
«Я могу припомнить только одно дело, возбужденное в 2005 году — по кузнице в Оружейном переулке. Говоря простым языком: статья есть, а где уголовные дела, где посадки?
Недавно я присутствовал на коллегии министерства культуры, где презентовался официальный государственный доклад о состоянии дел с охраной памятников культуры. Там были озвучены данные — за прошедший год было утрачено 35 объектов культурного наследия. По моему мнению, эта цифра должна сопровождаться 35 уголовными делами по факту исчезновения этих объектов, их разрушения. Однако, министерство культуры не слышало ни об одном из таких дел. Такое ощущение, что наша правоохранительная система начинает заниматься такими вопросами, только когда это вызывает крупный общественный резонанс. Когда общественные организации несут челобитную, скажем, к Спасским воротам Кремля. Тогда вопрос решается — как это было с делом о незаконной застройке на Бородинском поле (когда вмешался лично президент). Если прокуратура реагирует на наши обращения, и производятся какие-то проверки, выписывает предписания и представления, то с МВД сложнее.
Из моего личного опыта могу сказать: полицейским приходится объяснять, что, оказывается, существует статья УК, что есть закон «Об охране объектов культурного наследия», и что на территории, которая находится в ведении этого ОВД, есть, оказывается объекты, за которыми надо присматривать. Я отдаю себе отчет в том, что у органов полиции есть масса других, не менее важных дел. Но если есть статья, и есть федеральный закон, то, как мне кажется, надо следить за их исполнением.
В Москве, даже за истекший год было несколько случаев, когда городской орган власти — комитет по охране культурного наследия, выносит официальное уведомление о незаконности строительных работ на территории памятников, а работы продолжаются как ни в чем не бывало: застройщики и инвесторы просто игнорируют бумаги из департамента. А попытки подключить к этому правоохранителей, оканчиваются ничем. Мы наблюдали такую ситуацию с домом купца Быкова на 2-й Брестской улице — памятником архитектуры модерна. Дом, находящийся в пользовании Института автоматизации проектирования РАН, два раза горел и находился в ужасающем состоянии. Полиция дважды приезжала и уезжала, как ни в чем не бывало. А работы продолжались. Похожая история была прошлым летом с домом 41 на Арбате, где в течение двух недель, невзирая на официальные предписания властей, продолжались работы — в 5 минутах ходьбы от ОВД «Арбатское». Закончилось тем, что полиция приехала, и задержала… активиста «Архнадзора» Наталью Самовер, которая пыталась воспрепятствовать незаконным работам».
Сергей Мирзоян, заместитель руководителя Мосгорнаследия, главный инспектор в области государственной охраны объектов культурного наследия Москвы:
В конце прошлого года по «дому Быкова» возбудили уголовное дело. В марте закончилось, конечно, тем, что производство закрыли – «за отсутствием лица, подлежащего уголовной ответственности. И до свидания. Неинтересно заниматься. Другой пример – в начале 2012-го была история с домом на Софийской набережной, где от здания осталась одна стена, все остальное было новоделом. Направили заявление в прокуратуру о возбуждении уголовного дела, причем по двум статьям – 243-й (повреждение памятников), и 227-й (подделка документов). Дело в том, что застройщик предъявил документы, якобы согласованные с Мосгорнаследием – это была подделка. В постановлении об отказе… Такое впечатление, что у него три класса образования: «дознание пришло к выводу», что в действиях гендиректора компании-застройщика «нельзя доказать умысел», и кроме того, «дознание приняло во внимание принцип презумпции невиновности». Этот гендиректор просто заявил – он-де не знал, что предъявляет поддельные документы.
Георгий Сытенко, начальник отдела контроля в сфере объектов наследия Министерства культуры России:
Мы не видим помощи от низовых подразделений полиции. Характерный пример – известная история с огромным котлованом, который был вырыт на границе дворцового парка в усадьбе «Архангельское». Стройка вовсю шла – причем, безо всяких разрешительных документов, в охранной зоне, на территории памятника федерального значения! А мы с замом министра культуры Московской области Игорем Федунем, в компании муниципальных депутатов и съемочной группы федерального телеканала, стояли у этого котлована, и пытались дозвониться до местного отделения полиции, хотя бы по телефону «02». И все вместе, хором объясняли дежурному офицеру, как доехать до «Архангельского» - потому что адреса он не знал. В итоге, через два часа после наших звонков, подъехал зам красногорского прокурора по оперработе, на личной машине, и сказал: бойцов нет, но сейчас он будет их активно искать, чтобы помочь нам хотя бы на несколько часов задержать рабочих.
Это еще не самый плохой пример – потому что были случаи, когда мы так и не дожидались прибытия наряда, и какой-то помощи от полиции. И это, замечу, самая простая ситуация: нужно просто установить лиц, которые ведут эти работы.
Игорь Федунь, замминистра культуры Московской области, начальник Управления по охране и использованию культурного наследия:
Вопрос об угрозах памятникам культуры – для нас вопрос рутинный и ежедневный. Факты уничтожения либо части памятников, либо объектов культурного наследия целиком, неоднократно становились предметом наших обращений в прокуратуру и органы внутренних дел. И, должен констатировать, ни одно из этих обращений не возымело действия – жалобы подавались неоднократно, прокуратура их отклоняла и т.д.
С последствиями пробелов в законодательстве мы сталкиваемся каждый день: это касается и постановки на учет памятников, и их статуса, и ответственности за посягательство. Когда мы сталкиваемся с застройщиками, нам говорят: «Докажите, что мы нарушили границы памятника, докажите, что мы нарушили предмет охраны, охранных обязательств у нас нет». И наконец – «а докажите, что мы являемся собственниками, и должны отвечать». Было несколько примеров, когда наши инспектора выезжали на место, пытаясь выяснить – кто заказчик строительства. И получали ответ: «Кто заказчик – не знаем, кто собственник, на чьи деньги ведутся работы – не скажем». При этом работы спокойно ведутся, все пользователи и собственники на месте.
Мы не обладаем правом расследования, не можем сами добывать информацию. А органы внутренних дел проявляют поразительное равнодушие.