За дровами в область
«Вот тут, где сейчас самая стройка, стояла наша школа, а через дорогу, где многоэтажки, — были колхозные поля и еще пара улиц», — машет рукой 43-летний коренной жулебинец Игорь Крапухин. На участке у Игоря с супругой чисто и красиво: под старой яблоней накрыт стол, позади аккуратный огород. Вообще-то иметь собственный дом в столице с 20 сотками участка почти невозможно. Однако в Жулебине это реальность. Деревянные дома постройки 1930–1950-х годов в частной собственности, московская прописка, телефон. И все это — не за десятки миллионов, которые пришлось бы выложить за такой «пакет» сейчас, а по праву рождения.
Сейчас стройплощадка метро начинается в трех метрах от калитки Крапухиных. Поскольку на участке Игоря паркуется его «рабочая лошадка» — семитонный грузовик, ограду пришлось с боями отодвигать. Сам же дом — из «новых», построен он был в конце 1950-х. Традиционных срубов на подворье у Крапухиных нет, все постройки щитовые. Но при этом вполне теплые, покрашенные и непокосившиеся.
Топят жулебинцы по старинке — дровами. Потому что газ к деревенским домам не подводят ни за какие деньги. А уголь теперь частнику покупать негде, хотя в позднесоветские времена Моссовет выделял новомосковским крестьянам именно такой вид топлива, у Крапухиных во дворе даже сохранилась угольная яма. «Если я поеду на завод и попрошу продать машину кокса, мне скажут: ты что, больной?» — смеется Игорь. Машина дров с доставкой из области стоит около 15 тыс. руб. На зиму, если не шиковать, хватает.
Зато печь, конечно, это автономность и независимость от причуд коммунальщиков. С водой у жулебинцев автономность тоже была. Но строители метро перерезали водоносные слои, а заодно и ликвидировали деревенский колодец. Теперь скважина на участке Крапухиных бедная и засоренная — «третий насос за последний год убиваю», говорит Игорь. «Вызову бригаду, зароемся поглубже», — планирует хозяин. Пока же ходят с ведрами на колонку. Колонок две: одна питается от московского водопровода, другая от люберецкого. Областная вода, говорят жулебинцы, намного мягче и вкуснее.
Ничего не понимают
С одной стороны узкой жулебинской улочки — утопающая в яблонях «одноэтажная Россия». С другой — гигантский котлован Метростроя. Грядущее улучшение транспортной ситуации деревенских не радует: с транспортом в Жулебине проблем на самом-то деле никогда и не было: здесь станция электрички, регулярно ходящие до «Выхино» автобусы.
«Если уж так нужно метро — положили бы легкое, вдоль железной дороги, зачем копать?» — недоумевает жительница уже «многоэтажного» Жулебина Мария Сокол.
Еще больше нервирует неясность по поводу будущего. «Нам ничего, вообще ничего не говорят о планах», — беспокоится Крапухин. Деревенская улица, примыкающая к метро, вроде бы она действительно никому не мешает. «Но ведь такого в Москве не может быть! Наверняка же будут сносить», — сокрушается пенсионерка Галина, одна из немногих некоренных жулебинцев: переехала года три назад с Украины.
В префектуре ЮВАО «МН» между тем подтвердили: в планах на снос деревенские кварталы Жулебина не значатся. Пока что решено оставить жителям и участки, и деревянные дома. Это, впрочем, не относится к идущим под снос трем дворам, которые находятся прямо над котлованом метро.
В глухой обороне
Почти что в самом центре стройки стоит в одиночестве выкрашенный в голубую краску бревенчатый дом. Вокруг него — полоска земли метра в три шириной. А дальше начинается котлован. Это дом Михаила Рачкова — хозяин, высоченный и угрюмый на вид, живет сейчас один, отправив семью в «эвакуацию». О присутствии Рачковых-младших напоминают детские машинки — на фоне самосвалов и экскаваторов.
«Мне никто и ничего еще не предлагал, — говорит Рачков. — Только вынесли предписание, чтобы я ничего в этом году на участке не сажал и не делал ничего». Пока что дом находится у него в собственности, участок — в безвозмездном и бессрочном пользовании. Выезжать, видимо, все-таки придется; вопрос, как всегда, в компенсации.
По словам Михаила, один вариант ему предлагали — однокомнатную квартиру. Одну. На всю семью, прописанную в доме, — там чуть ли не двадцать человек, восемь семей, запутанные родовые дела и доли. Понятно, что Рачкова такой вариант не устраивает. Официальных же бумаг, предложений, постановлений нет.
Перспективы деревенских домов Жулебина пока неясны, пояснили в управе района. «По Лермонтовскому проспекту дом 109, где живет Михаил Рачков, возможно, будет снесен при строительстве метро, решается вопрос о компенсации, — рассказала «МН» ведущий специалист строительного отдела управы Екатерина Нистарова. — На другие дома по этой стороне проспекта есть планы на снос для расширения проспекта, но в адресную инвестиционную программу они пока не включены». В префектуре же «МН» уточнили: переговоры с Рачковым буксуют из-за нереальных, по мнению чиновников, запросов собственника. «Он хочет более 20 миллионов», сообщили в администрации округа. Впрочем, за отдельный дом с 20-соточным участком в Москве эта сумма не выглядит астрономической.