Следствие утверждает, что 6 мая 2012 года на Болотной площади в Москве в ходе проведения согласованного митинга «Марш миллионов» подсудимые призывали к массовым беспорядкам и приняли в них активное участие. В результате были травмированы 82 полицейских, а общий ущерб, причиненный федеральным и муниципальным учреждениям, превысил 28 млн рублей.
В ноябре 2012 года один из «болотников» Максим Лузянин получил первый приговор по делу, он признал свою вину, и по сделке со следствием получил 4,5 года лишения свободы. Дело другого участника «болотных событий» Михаила Косенко также выделено в отдельное производство и рассматривается в настоящий момент Замоскворецким судом: Косенко признан экспертизой невменяемым, сторона обвинения просит назначить ему принудительное лечение. Теперь перед судом предстали еще 12 человек, всем им инкриминированы статьи 212 УК РФ (участие в массовых беспорядках) и 318 УК РФ (применение насилия к представителям власти).
Судебный процесс было решено проводить в здании Мосгорсуда. Зал заседания был полностью забит. Граждане, пришедшие поддержать подсудимых, следили за процессом также по видеотрансляции, организованной в холле суда на двух телеэкранах. Во второй день начавшихся слушаний публики было чуть меньше, но она вела себя столь же активно – сидя перед мониторами, хлопала наиболее ярким фразам защитников и подсудимых и громко обсуждала происходящее в зале суда. Процесс вела председатель Замоскворецкого суда Наталья Никишина.
Первый день слушаний по существу по делу участников Болотного дела был потрачен на технические моменты, в частности, суд рассмотрел ходатайства подсудимых о привлечении к делу общественных защитников. В итоге подсудимого Белоусова, кроме адвоката, будет защищать также его теща Александра Лиханова, а подсудимого Кривова – Сергей Мохнаткин.
Во второй день слушаний подзащитные и адвокаты сделали более серьезные заявления. Первым, сильно заикаясь, выступил подсудимый Артем Савелов. Он сказал, что говорит от имени всех подсудимых: «Мы находимся в стеклянной клетке, нам плохо видно и слышно. За стеклом душно, не хватает воздуха. Нужен рабочий стол, чтобы вести записи. Нет возможности конфиденциальной консультации с защитником в зале суда. Прошу выпустить меня из «стакана» в зал заседания, создать гуманные условия для меня и остальных подсудимых, с установленными санитарными нормами». Другие подсудимые тоже требовали выпустить их из-за стекла, посадить хотя бы за барьер (на места, предназначенные для присяжных). Подсудимый Николай Кавказский сказал еще и о «пыточных условиях» в маленьких бетонных боксах внизу, где до заседания содержатся подсудимые, а подсудимый Владимир Акименков заметил, что хотелось бы видеть и окна в зале, потому что подсудимые уже больше года не видели солнца, природы и города.
Общественный защитник Кривова Сергей Мохнаткин потребовал от прокуроров конкретных цифр о нормах площади на каждого подсудимого: «Наверное, наше правосудие лет десять назад не планировало, что будет Болотное дело и так люди будут там сидеть, не дышать нормально, не работать. Я знаю по своему опыту, как там тесно и неудобно». Он напомнил, что даже нацистские преступники вольготно сидели в зале, когда их судили, а уж участники «Болотного дела» «далеко не нацистские преступники» и их условия в зале суда должны быть иными. Публика, смотревшая телетрансляцию, аплодировала словам Мохнаткина.
А адвокат Вадим Клювгант напомнил, что в процессе над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, которые почти два года сидели в суде в такой же стеклянной клетке, было все иначе: «Это стеклянное пространство было одно на двоих подсудимых. Мы беспрепятственно общались с подсудимыми, обменивались документами, конвой не мешал, и это было обеспечено председательствующим по делу, председателем Хамовнического суда. Вас не слышат, вы не слышите – какое же это судебное разбирательство? Все участники процесса должны иметь возможность реализовать свои права». Защита напомнила, что в советские времена подсудимые сидели в зале на лавке или за барьером, а в клетку сажали тех, кто совершил тяжкие преступления, допустим, убийство, и никакой стеклянной клетки тогда не было.
Подсудимые и адвокаты просили отложить заседание до тех пор, пока не будут созданы «человеческие условия» для работы в процессе для подсудимых и их адвокатов.
Однако судья Наталья Никишина заметила, что «никаких процессуальных оснований считать эти заявления ходатайствами нет». Залы проектировались с учетом всех норм, а подсудимые и защита просто затягивают процесс, решила судья. Прокуроры также не увидели никаких нарушений. И суд наконец перешел к оглашению обвинительного заключения.
Прокурор Наталья Костюк зачитала заключение, в котором говорилось, что неустановленные лица, грубо нарушая порядок проведения общественных мероприятий и не соблюдая требования сотрудников полиции, стали призывать к неповиновению и беспорядкам. Среди участников этого «умышленного насилия, поджогов и уничтожения имущества» прокурор назвала фамилии всех подсудимых. «Другие неустановленные лица пытались прорвать оцепление, кидались пустыми бутылками, кусками асфальта, заранее принесенными бутылками с зажигательной смесью, стали разливать вещества с едким запахом, строить из барьеров и мобильных туалетов препятствия, уничтожать имущество, применять насилие в отношении полицейских и военнослужащих», – говорилось в обвинительном заключении. В итоге ряд полицейских получили ожоги и травмы, «было утрачено 27 шлемов, 29 резиновых палок, 400 жилетов, 39 щитов» и так далее, в итоге правоохранительным органам столицы был причинен ущерб на сумму 371 тысячи с лишним рублей, представители полиции других регионов, участвовавших в событиях, также потерпели ущерб, поврежден асфальт на сумму 28 млн 228 тысяч рублей, уничтожено шесть мобильных туалетов на 73 тысячи рублей.
У Марии Бароновой, сообщила прокурор Костюк, «возник умысел к призывам к беспорядкам», она подошла к войсковой цепочке и начала выкрикивать «Мужики, давите сюда, давите сюда!»
Далее прокурор говорила о каждом из подсудимых. «У Андрея Барабанова возник преступный умысел к насилию в отношении представителей власти, – читала Костюк. – Оосознавая свои действия, игнорируя требования сотрудников полиции, применил в отношении бойца ОМОНа сержанта полиции Круглова физическое насилие». Барабанов и Лузянин сбили Круглова с ног, сорвали с него шлем, нанесли удары лежащему полицейскому. Ярослав Белоусов заранее приобрел неустановленный предмет желтого цвета и причинил сотруднику полиции Филиппову ущерб, прицельно бросил в него этот предмет («Да это был обычный лимон», – комментировала публика, сидевшая у телевизора в коридоре суда). Александра Духанина «прицельно бросила» в омоновца кусок асфальта, «причинив ему боль», применила в отношении командира роты батальона ОМОНа старшины полиции Сутермина «физическое насилие», бросив асфальт и в него. В общей сложности Духанина, по мнению следствия, «не менее восьми раз» бросила прицельно в омоновцев асфальт и пустую бутылку.
Степан Зимин, узнав из объявлений в метро о митинге и отправившийся на мероприятие, надел на голову маску, чтобы скрыть лицо, «скандировал антиправительственные лозунги», «прицельно бросил не менее трех раз куски асфальта, выломанные из проезжей части», в полицейских и военнослужащих, один кусок попал в руку стоявшего в оцеплении бойца ОМОНа сержанта полиции Куватова. У Сергея Кривова «возник преступный умысел в участии в массовых беспорядках», он отобрал у полицейского Алгунова, который «препятствовал агрессивному поведению участников беспорядков», резиновую дубинку, ударил его по руке, также хватал за одежду сотрудника полиции Моисеева и толкал его. Денис Луцкевич «выкрикивал лозунги оскорбительного содержания», с помощью металлических заграждений мешал полицейским, бросал в сотрудников полиции камни и асфальт, ударил одного из полицейских, вырвав шлем из его рук.
Алексей Полихович применил в отношении омоновца Тарасова «физическое насилие», пытался оттеснять барьерами цепочку полицейских. Артем Савелов, сообщила прокурор, грубо схватил полицейского Гоголева и тащил его «в толпу агрессивно настроенных граждан». Владимир Акименков нашел древко от флага, бросил его в одного из полицейских в первой линии оцепления, попав ему в грудь. Николай Кавказский, по заключению следствия, напал на одного из сотрудников полиции, который в этот момент задерживал одного из участников беспорядков, и нанес ему несколько ударов. Леонид Ковязин переворачивал кабинки общественных туалетов, создавая препятствия для полицейских, было уничтожено шесть кабин общей стоимостью 73 тысячи рублей.
У Марии Бароновой, сообщила прокурор Костюк, «возник умысел к призывам к беспорядкам», она подошла к войсковой цепочке и начала выкрикивать «Мужики, давите сюда, давите сюда!» «Таким образом Баронова обращалась к неустановленному количеству находящихся вокруг нее участников мероприятия с целью возбуждения у них желания прорвать оцепление, – говорится в обвинительном заключении. – Баронова осознавала, что стихийный характер поведения участников массового мероприятия может спровоцировать неконтролируемые действия».
Все подсудимые, говорилось в обвинительном заключении, имели «преступный умысел», «игнорировали требования представителей власти - сотрудников полиции, исполнявших свои должностные обязанности», «грубо нарушали общественный порядок». Части подсудимых инкриминированы две статьи УК РФ: 212 (призывы к беспорядкам) и 318 (участие в беспорядках), другим – только 318-я статья УК РФ, а Бароновой – только статья 212 УК РФ.
«Лица, одетые в форму ОМОНа, устроили бойню на месте проведения согласованного с мэрией мероприятия. Мои действия были вызваны обороной себя и других граждан»
В перерыве подсудимые пытались спорить с охранявшими их полицейскими. «У вас есть приказ ДСП, который позволяет и расстреливать мирные демонстрации, разве нормальный человек может его исполнять?!», – обращался кто-то из стеклянной «клетки» к человеку в форме.
На вопрос судьи, понятно ли предъявленное обвинение, фигуранты «Болотного дела» заявляли, что нет. Вины своей они не признали, отмечая, что дело «политически ангажировано». «Я вообще ни в чем не признаю себя виновным, не понял, в чем меня обвиняют. Обвинение надо переписывать», – заявил Андрей Барабанов. «Все запутано, где-то даже забавно», – заметил Ярослав Белоусов. «Я не причинила вред или насилие, меня обвиняют в причинении физической боли, ну и что, любой из нас каждый день физическую боль испытывает, я не понимаю применение ко мне статьи 318», – заметила Александра Духанина. «Я не только невиновен, я вообще признаю себя потерпевшим от действий омоновца Алгунова и его руководства! Лица, одетые в форму ОМОНа, устроили бойню на месте проведения согласованного с мэрией мероприятия. Мои действия были вызваны обороной себя и других граждан», – заявил Сергей Кривов. «В обвинении не указаны действия, относящиеся к массовым беспорядкам. Зато нам инкриминируют какие-то непонятные действия, «которые привели к массовым беспорядкам». Что мы делаем в этом аквариуме? Если нас решили просто отправить в тюрьму, чтобы другим было неповадно на митинги ходить, пусть так и скажут, и пусть назовут статью УК, по которой участие в законном мероприятии незаконно. Солженицын писал, что статью «массовые беспорядки» ввели специально, чтобы иметь возможность сажать тех, кто выступает против власти. Используются методы еще того режима», – сказал суду Николай Кавказский.
Адвокаты со своей стороны подчеркивали, что, действительно, необходимо определиться между обвинением в «участии в беспорядках» и «причинением насилия в отношении сотрудников полиции», ведь это разные статьи. «Не понимаю, как одна группа политиков, находящихся у власти, может судить другую группу оппозиционно настроенных людей. Массовых же беспорядков в ситуации вообще не видно», – заявил в суде адвокат Дмитрий Аграновский. «Нет индивидуализации вины, – подчеркнул адвокат Вадим Клювгант. – В мероприятиях участвовали сотни, а судят здесь двенадцать человек, первый раз с подобным делом сталкиваюсь». Адвокаты убеждены, что в нашем законодательстве так и не проработано понятие «массовые беспорядки» и над этим еще надо работать. «Нет подтверждения события массовых беспорядков, не то что участия в них, – считает защита. – Дело политически мотивировано и юридически не подкреплено».
На этом сегодняшнее заседание было завершено. Теперь суд приступит к изучению доказательств и допросу свидетелей.