Принцы тоже плачут
Отец героя — император Австро-Венгрии Франц Иосиф I; проведший 68 лет на троне сдержанный человек, почитавший телесные наказания и правильную организацию бумажных дел (тот самый, за восклицание здравицы в чью честь бравый солдат Швейк был признан полным идиотом). Мать — императрица Елизавета (Сисси), в жизни — жертва тиранической свекрови, в популярном искусстве ХХ века — символ Вены, символ красоты австрийского двора. Их единственный сын, родившийся после появления на свет двух дочерей (за каждую из них — ненаследницу престола — мать получала знаки презрительного разочарования императорской фамилии), с раннего детства был обречен на подготовку к трону в немецком духе: военную гимнастику, заучивание духоподъемных текстов, обливание ледяной водой по утрам и очень дозированные встречи с матерью (чтобы не испортила мягкостью). Но вырос не воин; вырос — мечтатель и неврастеник, искренне ненавидящий отца и все, что связано с империей. Должно быть, важную роль в его образовании сыграл Шекспир — его тогда почитали в Германии (правда, порой корректировали переводы, когда персонажи вели себя безнравственно), и он входил в разрешенный список книг для принца. С юности кронпринц Рудольф почитал себя Гамлетом; мать жалел (но ревновал к родившейся позже еще одной дочери, которую Сисси удалось отбить от воспитателей и оставить при себе), Австро-Венгрию сравнивал с тюрьмой и сочувствовал венграм, которые хотели от империи отделиться. Влияние отца, и так бывшее невеликим, кончилось в тот момент, когда тот выбрал Рудольфу жену, бельгийскую принцессу Стефанию, — юный принц послушно женился, но, обнаружив, что они со Стефанией совершенно чужие люди, больше ни в чем слушать отца не стал.
Для артистов этот спектакль стал почти «Гамлетом» — с тех пор каждый танцовщик Королевского балета рвется полетать по сцене с пистолетом
Он стал слушать шлюх, содержателей притонов и заговорщиков — кронпринц, что называется, пошел вразнос. Ежевечерние турне по кабакам — от более-менее пристойных до совершенно чудовищных заведений; когда алкоголя стало не хватать — добавился морфий; дама в статусе официальной любовницы, поставлявшая других девиц; и тщательно опекавшая принца компания венгерских офицеров, убеждавших его, что из него получится прекрасный король Венгрии. Страшно разочарованный отец махнул на него рукой; жена шарахалась, узнав о заработанном сифилисе; ему было тридцать — по утрам он выглядел разрушенным стариком. Но однажды вечером во дворце он встретил юную баронессу Марию Вечору.
Семнадцатилетняя красавица, уже три года выезжавшая в свет, влюбилась в принца отчаянно и беззаветно. Это не был расчет — развестись Рудольф не мог. Ей нравилось, как он читает вслух Шекспира; его рассуждения о свободе, о смерти, об участи Австрии в сфере искусств, а не в большой политике, и мечты о том, чтобы тайно сбежать во Францию и стать там ученым-орнитологом. Он увидел в ней человека, которому он был интересен и который смотрел ему в рот — в отличие от всех родственников, которые пытались им руководить. Начался бурный роман, девушка вместе с принцем открыто появлялась в общественных местах, Франц Иосиф был шокирован (хотя у него самого была постоянно присутствующая при дворе дама сердца — актриса, а у Сисси — постоянный друг), пытался вмешаться и был послан. Через полгода, в январе 1889-го, кронпринца и его девушку обнаружили мертвыми в охотничьем домике (поместье Майерлинг).
И у того, и у другой были огнестрельные раны — и большая часть историков считает, что Рудольф убил юную баронессу, а затем покончил с собой. Убил, вероятно, с ее согласия: пара постоянно разговаривала о том, что смерть — это страшно романтично, а весь мир — прах и тлен. Но есть и другие версии, в том числе та, что любовников убили разочарованные венгры, которые так и не дождались решения принца ликвидировать папашу, и та, в которой перестарались слуги императора, которым было поручено лишь решить проблему с Вечорой. Правды теперь никто не узнает — по приказу Франца Иосифа его верные подданные замели все следы. После обнаружения тел труп Марии вывозили из Майерлинга в сидячем положении, меж двух солдат — чтобы возможный случайный свидетель решил, что она едет живая, — и закопали втайне; официально было объявлено что с кронпринцем произошел несчастный случай. Наследником императора был объявлен его племянник Франц Фердинанд, которого спустя двадцать с лишним лет террорист Гаврило Принцип и убил в Сараево, что стало катализатором первой мировой войны.
Кронпринц балета
Как правило, никто из небалетоманов не задумывается о том, когда появился английский балет; спросишь кого-нибудь — «ну, наверно, как везде в Европе, лет двести-триста назад». Меж тем это сокровище короны — одно из самых юных: главная труппа страны основана в 1931-м, получила право танцевать в Royal opera house после войны и только в 1957-м приобрела титул «королевская». Дело, разумеется, в истории страны: пуритане, так сильно повлиявшие на ее дух и политику, оставили отпечаток на отношении к профессии танцовщицы. Приличные женщины танцами не занимаются, всяких там сомнительных дам нельзя пускать на строгую оперную сцену (а оперная-то традиция в Британии весьма почтенна) — такое убеждение приводило к тому, что даже приезжавшая на гастроли в Лондон Анна Павлова выступала в мюзик-холле. Всерьез развиваться классический танец стал после второй мировой, и для неофитов стали абсолютным потрясением первые гастроли Большого театра с Улановой-Джульеттой. С тех пор англичане чтят полнометражные сюжетные балеты — и Кеннет Макмиллан, взявший в качестве сюжета для своего спектакля историю о трагедии, случившейся в Майерлинге, такие балеты умел сочинять на отлично.
Вена на большом экране
Одним из источников вдохновения для Кеннета Макмиллана был фильм, снятый в 1968 году режиссером Теренсом Янгом (что больше известен по фильмам «Красное солнце», «Доктор Ноу», «Из России с любовью»). Роль кронпринца Рудольфа досталась специализировавшемуся на ролях восточных любовников Омару Шарифу; 17-летнюю экзальтированную Марию Вечору сыграла 25-летняя Катрин Денев, как всегда довольно прохладная и властная. Поверить в эту историю на экране было решительно невозможно, но публика валом валила посмотреть на любимых артистов, в том числе на Аву Гарднер, которая играла роль императрицы Елизаветы. Балетоманы же возвели фильм в культ из-за того, что в нем есть одна из редких съемок этуали Парижской оперы Лиан Дейде (герои посещают театр, и балерина появляется на сцене в партии Жизели).
В год постановки (1978) Макмиллану было 49, ему только что пришлось оставить руководство этой труппой. Семь лет он пытался совмещать сочинительство и административную власть и в конце концов признал свое поражение: часть труппы куксилась, а критика довольно жестко воспринимала его поиски нового репертуара. Он остался постоянным приглашенным хореографом — и свидетельством того, что свобода пошла ему на пользу, стал успех «Майерлинга». Для Макмиллана это был очень личный балет — он явно чувствовал некоторую схожесть с Рудольфом. Признанный хореограф, в театре он находился под давлением основательницы и «императрицы» труппы Нинетт де Валуа: почтенной даме было за 80, но она незримо управляла театром, определяя мнения артистов и менеджмента (кстати, дожила до 102 лет и схожа была с Францем Иосифом тем, что проводила многих своих «наследников). Макмиллан двигался к полтиннику, а его все воспринимали как юнца, который расшатывает надежную и не нуждающуюся в реформах систему (в пример ставили Фредерика Аштона, что был старше Макмиллана на четверть века; куртуазный и насмешливый талант Аштона Макмиллан чтил, но его интересовали более пылкие страсти на сцене). А еще Макмиллан вовсе не умел быть дипломатом — периодически высказывал окружающим в лицо все, что о них думал, что, как известно, всегда мешает успеху в административной карьере. Недоверие, недооцененность, недоуспех — все это, правда, скорее казалось Макмиллану, что был склонен непрестанно грызть себя и подвержен паническим атакам; но результатом вымышленных обид становился реальный алкоголь и вполне явные барбитураты. В Рудольфа Макмиллан выплеснул все эти чувства и хотя не освободился от них совсем, но все же чувствовать себя стал значительно лучше.
Танцы с черепом
Балет получился замечательный. Впервые в истории английского балета в центре спектакля был мужчина, а не женщина, и этому мужчине было выдано семь дуэтов с пятью партнершами (как мы уже говорили, до встречи с Марией Вечорой кронпринц перебрал много дам — а еще в сюжете есть его жена и мать). И танцы были придуманы сложные, разнообразные, хитро вырезанные в пространстве — танцовщики Королевского балета встрепенулись и заработали с настоящим азартом. При этом там было и что сыграть — все эти шекспировские чтения (череп присутствует), тяга к вожделенному шприцу и возмущение папашей, что приглашает во дворец свою даму, а принцу этого сделать не позволяет. Для артистов этот спектакль стал почти «Гамлетом» — с тех пор каждый танцовщик Королевского балета рвется полетать по сцене с пистолетом, а каждая балерина — освоить текучие соблазнительные па Марии Вечоры (не Офелии, конечно, ближе уж к восторженной Джульетте). И там притягивают исполнителей не только главные роли: виртуозы регулярно получают партию кучера Рудольфа (тот был не столько слугой, сколько доверенным лицом, они вместе инспектировали кабаки), подающие надежды юнцы рвутся схватить партии в четверке венгерских офицеров (заговорщики темпераментны, и танец построен так, чтобы показать каждого из них красавцем). «Майерлинг» в Королевском балете возобновляли не раз, но самым трагическим был финал возобновления 1992 года.
Приличные женщины танцами не занимаются, всяких там сомнительных дам нельзя пускать на строгую оперную сцену
Тогда главные партии танцевали недавно покинувший Большой театр Ирек Мухамедов и дивная балерина Вивиана Дюранте; Макмиллан очень нервничал во время спектакля — настолько, что во время первого действия вышел из ложи, чтобы сбить паническую атаку. Они с женой прошли в артистический буфет, где балетмейстер вроде бы пришел в себя и отправил жену досматривать представление в зал, сам отправился за кулисы. Во время следующего действия уборщица нашла его лежащим в темном коридоре и решила, что это невесть как проникший в театр бродяга. Он был мертв; вызванный управляющий театра решил не сообщать артистам до финала спектакля и потом, выйдя к публике, поставил всех в известность. Следующие несколько представлений были посвящены памяти мэтра, и каждый раз в финале, когда на сцене идут похороны, зал заливался слезами.
На Большой Дмитровке
Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, что сумел уговорить наследников Макмиллана разрешить танцевать этот спектакль в Москве, сотворил вещь почти невероятную — именно эти правообладатели очень разборчивы, и деньги тут решают отнюдь не все. Но этот театр умеет договариваться, недаром в его репертуаре есть спектакли и Джона Ноймайера, и Иржи Килиана, и Пьера Лакотта. А еще этот театр умеет вникать в чужой стиль, отлично выучивать текст (что не всегда получается, например, у Большого). Если еще учесть роскошный актерский состав — в первый день роль Рудольфа отдана Сергею Полунину (тому самому 23-летнему премьеру Королевского балета, что в прошлом сезоне оставил его ради переселения в Москву), во второй артистичному премьеру Георги Смилевски, а в третий самому звездному худруку Игорю Зеленскому, что уступил очередность подчиненным, но вряд ли уступит в классе, — можно ожидать по-настоящему громкой премьеры.