Работать над симфонией 35-летний композитор начал еще до начала блокады, в июле 1941-го, писал фантастически быстро, признаваясь: «Я никогда не сочинял так быстро, как сейчас». Даты в автографе партитуры Седьмой симфонии подтверждают это: начало работы — 19 июля, окончание первой части — 3 сентября, второй — 17 сентября, третьей — 29 сентября. Напомним, что 8 сентября замкнулось блокадное кольцо. Финал написан уже в эвакуации, в Куйбышеве — 27 декабря 1941-го.
В Куйбышеве же 5 марта состоялась премьера симфонии — в исполнении оркестра Большого театра, дирижировал Самуил Самосуд, хорошо знакомый Шостаковичу с довоенного времени — он дирижировал его операми «Нос» и «Леди Макбет Мценского уезда». Концерт, имевший статус не только культурного, но и политического события, транслировали все радиостанции СССР. 29 марта состоялась московская премьера, а далее началось шествие «знаменитой ленинградки» по всей стране. «Моя мечта, чтобы Седьмая симфония в недалеком будущем была исполнена в Ленинграде, в моем родном городе, который вдохновил меня на ее создание», — цитировали «Известия» слова композитора.
Оркестр Ленинградского радиокомитета был единственным симфоническим коллективом, оставшимся в блокадном городе. Страшной зимой 1941–1942 годов он фактически перестал существовать, но уже в марте дирижер Карл Элиасберг решил возродить оркестр. На первую репетицию пришло всего 16 оркестрантов. И тогда по радио объявили «мобилизацию»: «Всем музыкантам Ленинграда явиться в радиокомитет». А уже 5 апреля состоялся первый концерт в буквальном смысле ожившего коллектива. 2 июля 1942 года партитура Седьмой симфонии была доставлена в Ленинград на самолете, а 9 августа в Большом зале ленинградской филармонии состоялась ее премьера.
Десять лет назад, накануне 60-летия первого исполнения Седьмой симфонии на берегах Невы, я встретилась с музыкантами, принимавшими участие в той, навсегда вошедшей в военную и музыкальную историю премьере. Диктофонные записи сохранились. Ксения Матус, тогда студентка Ленинградской консерватории, рассказывает: «Мы репетировали каждый день, с весны 1942-го. Было страшно холодно — в здании радиокомитета сидели в пальто, в шапках. Пальцы не гнулись совсем, стыли. Не было сил держать инструмент, не то что играть. Шли в радиокомитет, держась за стены, падали, поднимались и шли. Помню, очень переживали из-за бомбежек — можно было опоздать на репетицию. Наш дирижер — Карл Элиасберг — сам еле передвигался. Его, пока не растаял снег, привозили на детских саночках. Но он работал так, как будто не было войны». Ксения Матус проработала в оркестре радиокомитета 31 год, но не было
у нее «воспоминаний ярче блокадного концерта и репетиции Ленинградской симфонии». «До сих пор не могу удержаться от слез, когда вспоминаю: начали играть, и вдруг так затряслись люстры, грохот начался. Мы испугались — думали, гитлеровская бомбежка, что не дадут доиграть». Они волновались, что не дадут доиграть, о том, что не дадут дожить, не задумывались… Потом уже они узнали, что город охраняли с воздуха и земли — это была знаменитая операция «Шквал», которой командовал генерал Говоров, ставший впоследствии маршалом.
Галина Ершова тоже помнит «Шквал»: «Мы играем в грохоте, но лицо у дирижера спокойное. Ну, думаю, значит, все в порядке». В 1941 году ей исполнилось 20 лет, она только окончила музыкальное училище имени Мусоргского. «Не до музыки было, и я пошла работать на завод. Флейта моя забытой лежала дома. Когда услышала объявление по радио — удивилась, но пошла. Думала, не дойду, сил не было — от истощения к весне 42-го у меня началась цинга… На репетиции самых слабых привозили на саночках. Помню, как мой коллега все повторял: «Только бы дожить до премьеры». Не дожил… Умершим приходилось сразу искать замену — репетиции не останавливались». После концерта 9 августа Ершова, у которой в блокадном городе погибли все родственники, ушла на фронт.
Репетиции не останавливались. Элиасберг понимал: остановка равносильна гибели замысла. «Я служил в оркестре Ленинградского военного округа и был прикомандирован к оркестру радиокомитета, — вспоминает Михаил Парфенов. — Репетировали по 15–20 минут с перерывами — больше не было сил. Работать с Элиасбергом было захватывающе интересно, как будто отступала война. Но честно скажу, поначалу не верилось, что мы, еле волочившие ноги, сможем что-то сделать. А Элиасберг верил».
У кларнетиста Виктора Козлова перехватывало дыхание, когда он рассказывал о премьере 9 августа 1942 года и ее подготовке: «Элиасберг был требователен как никогда, и мы понимали, что это возвращает нас к жизни. За требовательностью скрывалась сила духа, психологическая защита. Просто невозможно, стыдно было не подражать ему… Мы, выйдя на сцену, увидели, сколько людей, истощенных, шатающихся от голода, пришло на концерт. Ленинградцы оделись в оставшиеся нарядные платья, которые теперь были им страшно велики. Двери Большого зала филармонии открыты настежь, он не смог вместить всех пришедших. Мы все думали: только бы не оплошать, доказать, что мы сильнее врага… Я помню, как началась музыка, я помню, какие были аплодисменты, какое ликование!» В 1942-м Козлову было 19 лет. Концерт транслировало Ленинградское радио, его слышали не только в городе, но и во вражеских окопах, сжимавших блокадное кольцо. О шоке от этого музыкального «шквала» сообщала в Берлин нацистская разведка.
Шел 355-й день блокады. Во вражеском кольце городу оставалось жить еще почти полтора года. Но это была победа…
После концерта в Большом зале филармонии, который транслировался на весь мир, партитура, отснятая на фотопленку, была отправлена в Лондон. В «Альберт-холле» Седьмой симфонией дирижировал Генри Вуд, а в США началось состязание дирижеров за право ее исполнения. Выбор сделал сам Дмитрий Шостакович, отдав предпочтение великому Артуро Тосканини, покинувшему Италию после прихода к власти Муссолини…
Закрывая нынешний сезон, Академический симфонический оркестр Петербургской филармонии им. Д.Д. Шостаковича исполнил Седьмую симфонию — в честь 70-летия первого исполнения. На высоком пюпитре на авансцене стояла та самая нотная тетрадь, что летом 1942 года прилетела на берега Невы с Волги с надписью автора: «Посвящается городу Ленинграду».