Сегодня в ЦДХ лидер «АукцЫона» Леонид Федоров представляет первый за много лет по-настоящему сольный альбом. И «закрывает» на этом для себя обэриута Александра Введенского.
Обосновавшись в начале двухтысячных в Москве, лидер питерской рок-группы «АукцЫон» Леонид Федоров, не прекращая полномасштабных гастролей, начал буквально на коленке (а вообще-то на столе и на подоконнике своей комнаты-студии) записывать сольные альбомы. Первый, «Лиловый день», вышел весной 2003 года. А презентуемая сейчас «Весна» стала уже тринадцатой.
Формат «презентации» тоже сложился довольно давно, и кавычки здесь необходимы. Леонид просто приглашает к себе домой нескольких знакомых журналистов, дает прослушать новый альбом прямо со своего компьютера, а потом беседует с ними за чаем с конфетами о том о сем. Заодно, между прочим, и о новом альбоме, всякий раз с юмором сокрушаясь по поводу невозможности полноценно сыграть живьем сложнейшие многослойные музыкальные полотна, создаваемые им на пару с постоянным соавтором — питерским контрабасистом и исполнителем на виоле да гамба Владимиром Волковым.
Подобная скромность лидера одной из самых известных русских рок-групп, отметившей не так давно (в неизменном составе!) 25-летие, кажется необычной. Но «АукцЫон» никогда и не был «нормальной» рок-группой. Русские рок-группы всегда собирались вокруг поющих поэтов. Мы говорим «Аквариум» — подразумеваем БГ. Говорим ДДТ — подразумеваем Шевчука. «АукцЫон» же всегда тяготел к уличному театру, чтобы не сказать балагану, роль главного Петрушки в котором с самого начала отводилась не автору всех песен, то есть Леониду Федорову, а двухметровому плясуну-крикуну Олегу Гаркуше. Мало того, Леонид, будучи вокалистом, не пишет тексты! Практически все их написал клавишник группы Дмитрий Озерский. Причем под присмотром Федорова, который заставлял его многократно менять слова, пока они наконец не совпадали с собственным, федоровским ощущением от новой мелодии. Неудивительно, что «АукцЫон» занимает совершенно особое положение в ряду групп, вышедших из ленинградского рок-клуба. И два их последних диска — «Девушки поют» (2007) и «Юла» (2011) — следует числить уже по ведомству мирового авангарда, а не закостеневшего «русского рока».
Коллега-журналист, с которым мы на пару оказались дома у Леонида на этот раз, первым делом обратил внимание на пополнившуюся коллекцию дисков в кабинете-студии. Мне же сразу бросилось в глаза другое: лежащий на журнальном столике толстый альбом Беноццо Гоццоли — одного из самых деятельных художников Кватроченто, автора красочных фресок, на которых библейские сюжеты разыгрывают жизнерадостные флорентийцы XV века. Едва ли его положили с умыслом произвести впечатление. Но уж точно не случайно. Потому что не замечать, что чем дальше, тем больше Леонида Федорова интересует контекст, задаваемый не современной музыкальной сценой, а вневременными творческими личностями масштаба художников Кватроченто, невозможно.
Этим же объясняется и жгучий интерес Федорова к русскому поэтическому авангарду. «Русский авангард был чуть ли не единственным самобытным явлением культуры в нашей стране», — заявляет он. Все его сольные диски записаны на стихи четырех питерских поэтов: помимо Дмитрия Озерского это ярчайшие представители предыдущего поколения питерского андеграунда Анри Волохонский и Алексей Хвостенко, а главное, классик русского авангарда, обэриут Александр Введенский. Именно он — спустя более чем через полвека после гибели— стал основным соавтором Федорова. На его тексты записана и нынешняя «Весна».
Леонид говорит про космический масштаб этого поэта и добавляет: «У Введенского слова словно сами льются с губ». Впрочем, в разговоре он всячески сбивает пафос. Например, отказывается называть концептуальным то важнейшее обстоятельство, что новый диск впервые со времени «Лилового дня», то есть впервые за девять лет, оказался записан без участия Владимира Волкова: «Просто так получилось — он не смог сразу приехать на запись, и я, как обычно, записал все партии и оставил, чтобы он потом наложил свой контрабас. А потом послушал и подумал: а зачем? Так даже лучше».
Внешние обстоятельства как бы невзначай, как все у этого артиста, обернулись концепцией: в этом коротком (35 минут) альбоме Федоров решил отойти от изощренной музыкальной ткани их с Волковым творений и интерпретировать отстраняющие реальность тексты Александра Введенского так, как бы сделал это ребенок. «Детский альбом»? «Ну, можно и так сказать», — соглашается автор, но тут же уточняет: да, детский альбом, но не в смысле Петра Ильича — рояль в детской, упражнения на контрапункт и т.д., а в смысле тех же обэриутов, сочиняющих не столько стихи для детей, сколько стихи от имени детей, демонстрируя конкретный до жестокости взгляд на реальность. «Гость я рад, я счастлив очень, я увидел край коня. Конь был гладок, без загадок, прост и ясен как ручей» (строки из «Коня», одного из самых мощных номеров альбома).
«Детскость» не должна вводить в заблуждение: альбом вышел рòковым — чуть ли не самым рòковым из всех федоровских творений, то и дело забредавших на зыбкие почвы трип-хопа, авант-джаза и радиотеатра. Потому что настоящий рок — это не когда «забой», а когда тембр, саунд той или иной песни значат по меньшей мере столько же, если не больше, сколько слова и мелодия. Здесь же просто какое-то буйство саунда: от нежной акустики «московских романтиков» и чуть ли не до романса, до нью-йоркского фанка 80-х с нарочито синтезаторными духовыми и до тяжелого британского «белого блюза» начала 70-х.
При этом технически «Весна» оказалась проста: акустическая гитара и электрогитара, игрушечная пианолка-мыльница, игрушечный же метроном — и все, никаких десяти слоев наложений, полиритмии и семплов из Вагнера и Шостаковича, как в предыдущих альбомах. «Сами тексты такие важные и всеобъемлющие, что хотелось избавиться от каких-либо своих интонаций, просто показать их как они есть. И я думаю, что на этом пока закончу с Введенским», — говорит Федоров.
Куда заведут дальнейшие поиски, хочется надеяться, мы узнаем достаточно скоро. А пока оценим наконец наступившую «Весну».