Генералы и пастухи

Концертная Москва, у которой свой путь и свои предпочтения, в последний момент все же успела присоединиться к общемировому празднованию Года Малера, буквально вскочив в хвост уходящего поезда. За неделю вдруг прозвучали аж две симфонии — Третья и Седьмая — в исполнении лучших оркестров. Правда, для срочного включения в мировой репертуарный контекст Москве потребовалось гастрольное усиление. Российским национальным оркестром (Третья симфония) дирижировал европейский пришелец российских корней Семен Бычков, а Седьмая и вовсе звучала в санкт-петербургском исполнении с Валерием Гергиевым за пультом симфонического оркестра Мариинского театра.

Можно не сравнивать два исполнения двух совершенно разных симфоний, объединенных только именем автора, хотя их близкое соседство в расписании кокетливо и провокационно. Единственное важное обстоятельство в теме сравнений — качество. И если бы оно было идентичным, можно было бы поговорить о взглядах. Но все, кто побывал на обоих концертах, слышали, как сказалась на качестве игры медных РНО устроенная Семеном Бычковым прямо перед выступлением полноценная репетиция. Когда незамысловатое обращение с оркестрантами привело к тому, что они практически не могли играть. И если питерская медь исторически считается образцовой, что и подтвердила, то «плетневская» — это признанная элита меди московской. Что нужно было сделать, чтобы они вдруг не смогли сыграть без срывов, остается загадкой. Вероятнее всего, правы те, кто объясняет: «Плох тот дирижер, который слишком сильно хочет стать генералом и мучает оркестрантов без достаточных на то оснований». Бычков, очевидно, не поверил в профессионализм чужого оркестра и потребовал от него немедленных подтверждений, расширив рамки стандартного графика «пришел-увидел-победил». Публике после семи вечера пришлось еще подождать, пока закончится репетиция и откроются двери в зал, а когда все началось, выяснилось, что угощение подгорело. Именно РНО, судя, к примеру, по исполненному незадолго до этого не менее тяжелому в исполнительском смысле Брукнеру с Плетневым, мог бы как никто другой технически безупречно справиться с Малером. Но этого не произошло, а дирижер с достойным послужным списком (десять лет работы с «Оркестром де Пари», статус приглашенного на фестивале «Флорентийский музыкальный май», главного дирижера симфонического оркестра кельнского WDR) так и не смог доказать публике генеральскую выправку своей концепции Малера и малерианства. Симфония шла медленно-пестро, укладываясь разнородными кусками, одна Миоко Фуджимура — именитое малеровское меццо — строго следовала безупречным параметрам стиля.

В отличие от Третьей Седьмой симфонии в Москве повезло. Валерий Гергиев многократно отрепетировал собственную концепцию формы и стиля на других своих подопечных чуть ли не по всему миру. Он продирижировал ею несколько раз, празднуя малеровский год по всей Европе, — и с Лондонским симфоническим, и с оркестром академии «Санта-Чечилия». В свою очередь московский концерт стал репетицией выступления в Санкт-Петербурге на следующий день, к которому оркестр имел шансы не только подготовиться, но и слегка восстановиться в привычном графике «одна нога здесь, другая там».

Огромный оркестровый массив, включающий в себя кроме традиционного состава инструментов в расширенных количествах еще разнообразные чудеса вроде гитары, мандолины и коровьих колоколец, двигался все время плавно и исправно, слушаясь своего вожатого. Органичные и убедительные темпы, обыкновенно стройные ряды легко вздымающихся смелых кульминаций, немного прозрачности, чуть разбавляющей примерный гергиевский ход больших густых пластов, — все радовало слух не слишком многочисленных слушателей, всяк мог узнать в гергиевском Малере гергиевских же Вагнера и Прокофьева и удовольствоваться этим узнаванием, если не малерианским откровением.

Единственное, что могло, наверное, чуть омрачить событие, — отнюдь не полностью заполненный Зал Чайковского. Отчего-то в Москве иногда случаются такие нераспроданные гергиевские выступления. Из тех, какие, видимо, не делают погоду репутации и успеху и отдаются на откуп случаю.