Не волнуйтесь, мы вам все объясним

Театр-клуб «Мастерская» с 26 по 28 декабря устраивает беспрецедентный и важный эксперимент. Фестиваль «Трудности перевода» — экспресс-курс языкового обучения и попытка выяснить, могут ли новая академическая музыка и не академическая публика говорить друг с другом.

Три огромные программы, полные того, что принято называть «скрипом и скрежетом» современной души и тренированного интеллекта, — не фестиваль в традиционном смысле слова, когда элитарные практики адресованы высоколобым ценителям, а вся ситуация выдержана в строгом жанре замкнутого круга.

«Трудности перевода» — попытка познакомить и подружить ровесников: мастеров-композиторов (работающих над европейскими заказами или на местных нивах просвещенного искусства) и слушателей – не искушенных специалистов, но обычных любопытных граждан, какие ходят в кино, театр, в кофейни и на танцы, читают книжки, но в филармонии, особенно на тихие «экспериментальные» вечера, не заглядывают. «Трудности перевода» предлагают им поговорить, а вдруг договорятся.

Участники фестиваля с композиторской стороны — Владимир Раннев, Александр Маноцков, Дмитрий Курляндский, Павел Карманов, Владимир Горлинский, Алексей Сюмак и другие, лучшие из востребованных и активнейшие из лучших. Один из тех, кто разрабатывал идею проекта вместе с Московским ансамблем современной музыки (МАСМ) и «Мастерской», — композитор Сергей Невский. Он, кажется, исходит из того, что пропасть между авторами с академическим серьезным образованием и слушателями ситуативна и почти случайна. Что требуется всего лишь небольшой нажим, и она, неудачно нарисованная претенциозным пером ХХ века, просто исчезнет как мираж. В сопроводительном тексте композитор не постулирует, но делает вид, что напоминает уже известное: «в массовом сознании возникла идея традиции — условно стабильной зоны, знаменующей гармонию и порядок». И что в нем же еще «возникла идея авангарда — зловещей субстанции, которую занесли к нам инопланетяне». Но вот и постулат: «В действительности все куда более обыденно. История музыки непрерывна. Каждое поколение реагирует на предыдущее. Бетховен реагирует на Баха, Брамс — на Бетховена, Берг — на Брамса, Булез — на Берга и т.д. Если вы пропустили несколько эпизодов этого сериала, вам не хуже и не лучше, чем тем, кто смотрел все серии, потому что каждое произведение воздействует на нас не только контекстуально, но и непосредственно. Мы слышим ритм, мы слышим тембр, мы воспринимаем органику и динамику музыкальной ткани, и все что нужно — довериться непривычному и стать с музыкой на равных».

У «Мастерской» как принимающей стороны — немного другой подход. Они, конечно, верят, что история музыки непрерывна и что «нужно довериться». Но ушам своим и опыту верят не меньше. Им кажется, что новая музыка говорит не то на другом языке, не то вовсе не с ними и не с нами. «Научите нас говорить на вашем языке, объясните, что значат эти никаким кодом не читаемые звуки, сделайте краткий курс» — примерно так говорят в «Мастерской» и предлагают композиторам, прежде чем атаковать формой и звуком, заполнить опросник в школьном анкетном жанре. Анкеты раздадут во время концертов как шпаргалки для слушателей. Композиторы в них дают советы и подсказки — на что обратить внимание в их музыке, как слушать, к какой школе причислять, с кем сравнивать и как они представляют себе своего слушателя (так каждый сможет сориентироваться — с ним вообще тут разговаривают или с кем-то другим).

Чудесно-«народная», игровая и просвещенческая история. «Скрип и скрежет» наконец-то поставлены в ситуацию диалога и вынуждены объясниться. Чего скрипим.

Не сказать, чтобы всем участникам проекта удалось заполнить опросник таким образом, чтоб оказаться не только понятным, но и искренним по отношению к читателю. Так что важность шпаргалки и всего проекта не столько в том, чтобы научить одних понимать язык других. Скорее в том, чтобы внести в обиход идею преодоления языкового барьера, причем с обеих сторон, и набросать круг тем, взаимно принципиальных и способных аннулировать языковую проблематику.