Никола-Ленивец начинается сразу за деревней Звизжи, а она соседствует с Острожным. Все три относятся к Дзержинскому району Калужской области — нередкая смысловая эклектика российских просторов. Впрочем, эклектичность «Архстояния» проявляется в другом.
С координатором Ольгой Тюкавкиной мы должны были встретиться в Звизжах, в кафе «КартошКино».
— Когда заедете в деревню спросите любого, вам покажут, — бодро сообщила она по телефону.
Первая встречная женщина радостно махнула рукой вперед и сказала: «Там». Кафе находилась метрах в пятидесяти, но мы его благополучно проехали, приняв шатрообразное сооружение с крышей из зеленого пластика за теплицу. Объехав деревню вокруг, вернулись в исходную точку и благополучно устроились в кафе для установочной беседы с нашим будущим гидом.
«КартошКино» — организующий элемент в жизни арт-резидентов и команды «Архстояния». Три раза в день здесь собирается оживленная компания, бурно обсуждают планы, делятся впечатлениями.
— Одновременно существует несколько направлений. Прежде всего — это фестиваль ландшафтных объектов. Он проводится с 2006 года и уже стал неотъемлемой частью этой территории. А арт-резиденция появилась только в этом году, — спешит пояснить Ольга.
Среди побывавших здесь резидентов-первопроходцев — художник Сергей Братков, доковский драматург Максим Курочкин, голландская художница Вапке Феенстра (Wapke Feenstra), известный французский архитектор Ксавье Жюйо (Xavier Juillot).
В кафе заходит задумчивый молодой человек. Ольга представляет его как Ваню.
— Расскажите о своем проекте на «Архстоянии», — я ошибочно принимаю его за участника фестиваля.
— Да я здесь всего несколько дней — пока хожу, смотрю. Возможно, в следующем году что-то сделаю для «Архстояния».
Ваня — это Иван Лунгин, автор нескольких персональных выставок в России, Франции и Италии, сын режиссера Павла Лунгина.
— Извините, сейчас правда еще нет идей, — он растерянно разводит руками.
Мы прощаемся и направляемся в сторону одной из главных целей нашего путешествия, монументальной деревянной скульптуре Николая Полисского «Вселенский разум», сокращенно — «Мозги». Народное название, кстати, очень понравилось автору, уверяет Ольга.
По заданию редакции снимаем «что там внутри мозгов». В этот момент вдалеке зарождается и набирает мощь странный звук, похожий на гудение ветра в огромной водосточной трубе. Через полминуты становится ясно, что источник звука — самолет. Сюрреалистичности ситуации придает стремительно надвигающаяся на нас туча пепельно-серого цвета.
«Вселенский разум», торжественно представленный широкой общественности Земли в начале июля, находится в «старой» части Никола-Ленивца — там, откуда есть пошел фестиваль, начинавшийся в 2006 году с нескольких десятков гектаров. С «мозгами» соседствуют объекты прошлых лет: «Дом над лесом» Анны Щетининой, с которого открывается впечатляющий вид на «Вселенский разум», «Павильон шишек» голландца Адриана Гёзе, «Сарай» архитектурного бюро «Меганом». Местные, кстати, называют это сооружение по имени создателей, «Меганомом». Там мы скрываемся от обрушившегося на нашу голову ливня. Стены и крыша сарая испещрены отверстиями разного диаметра. Через них внутрь не попадает ни капли. Ольга рассказывает байку о том, как рабочие терпеливо, по определенной схеме, сверлили постройку, рискуя подорвать психическое здоровье. Пять тысяч дырок — не шутка. Меганомовский сарай меньше всего ассоциируется с коровами и вообще чем-то приземленным и сугубо функциональным. Здесь хочется думать о высоком звездном небе — просверленная крыша создает полную иллюзию мерцающих в темноте звезд.
Чуть дальше, на берегу Угры, расположилось восьмиметровое «Николино ухо» проектной группы Савинкина и Кузьмина. В него нужно забраться, чтобы услышать тишину. Напротив этого гиперчувствительного слухового аппарата — глаза, точнее, «Маяк» Николая Полисского, чем-то напоминающий гигантский муравейник. Угра несудоходна, и суть «Маяка» — именно в этом отсутствии прагматики. При этом он не имеет ничего общего с декоративностью и украшательством. Собственно, как и все объекты Никола-Ленивца. «Архстояльцы» работают с пространством и смыслами.
Нам рассказывают то ли быль, то ли легенду о творческом перерождении Николая Полисского. Есть на Угре одно очень глубокое место, самое глубокое на ее стремнине, — Попова яма. Никому не удавалось достать до ее дна. Однажды в нее нырнул живописец Николай Полисский, долго оттуда не выныривал, а вынырнув, стал смеяться нечеловеческим смехом. А после этого случая он перестал быть живописцем и стал лэнд-артистом. Герой апокрифа по этому поводу хранит молчание, поддерживая интригу. Так или иначе, достоверно известно, что в 2000 году он поселился в Никола-Ленивце. Вокруг деревни выросли армии снеговиков, башни из сена, дров и лозы. К работе Полисский привлек местных жителей.
Поднимаясь от реки, возле Троицкой церкви натыкаемся на стадо деревянных оленей. На нас с интересом смотрят мастера.
— Вы это для фестиваля делаете?
— Ну да, — односложно отвечает похожий на берендея мужчина лет сорока.
— А вы кто?
— Художники мы, — немного неуверенно отвечает он после небольшой паузы, пристально глядя мне в глаза.
Медленно, но верно движемся в «новую» часть Никола-Ленивца, минуя очередной сарай под названием «Функциональное мычание» Оскара Мадеры и «Позолоченного тельца» Василия Щетинина, метафору одновременно финансового кризиса и спасительного Ноева ковчега. Василий Щетинин — еще одна легендарная личность «Архстояния», первооткрыватель деревни Никола-Ленивец.
На поляне Labscape встречаемся с куратором событийной программы фестиваля Инной Прилежаевой. Labscape — одна из основных площадок предстоящего фестиваля. «Поле для экспериментов» на два дня станет одновременно и сценой, и ярмарочным пространством.
Инна подходит в компании художника Андрея Бартенева. Он готовит для фестиваля перформанс «Поцелуй дерева». Пытаюсь выведать подробности.
— Потом, мне нужно осмотреться, — отвечает он рассеянно и погружается в глубокую задумчивость.
Мимо пробегает группа французских архитекторов и российских студентов. Жан-Люк Бриссон (Jean-Luc Brisson), Жиль Клеман (Gilles Clement) и Сабина Эрман (Sabine Ehrmann)из Высшей национальной школы ландшафтного искусства проводят серию мастер-классов по малой архитектурной форме в ландшафте. Они сотрудничают с организаторами «Архстояния» с 2008 года. Другие французы — Иван Занчевский (Ivan Zantchevski) и его коллеги из бюро Wagon Landscaping Мэтью Гонтье (Mathieu Gontier) и Франсуа Вадепье (François Vadepied) строят в Никола-Ленивце «Версаль на Угре».
— Когда все только начиналось, мы их спрашивали, как они себе видят работу с этим пространством, будет ли это что-то общее с классическим английским или французским парком, — скороговоркой объясняет Инна Прилежаева. — Они сказал: «Ни то, ни другое, результаты увидите через десять лет».
В этом году на фестивале французы представят специально разработанные маршруты по территории и сами же проведут по ним гостей.
— Если раньше «Архстояние» отталкивалось от идеи Коли Полисского о монументальной скульптуре в пейзаже, то сегодня фестиваль — скорее про искусство и архитектуру, которые становятся функцией места, — продолжает Инна.
Понять эту идею довольно сложно, ее нужно почувствовать. Ногами. Телом. И мы отправляемся постигать. Как нам объяснили, с помощью просек лес разделен на некие смысловые векторы. На каждом случайного зрителя ждет открытие. Причем не только окружающего пространства, но и себя.
На одной из просек монтируют самый длинный в мире батут. Ровно 51 метр. Это инсталляция эстонского бюро Salto Architects. Fast Track называется. Идея в том, что вы идете по лесной тропе и вдруг попадаете в совершенно другую, искусственную, материальность.
С другой стороны от Labscape полным ходом идут работы по возведению арки. Этот проект архитектурного бюро Bernaskoni представляет собой гибрид портала, смотровой площадки, бара и колодца. Если пройти сквозь нее, попадаешь в лесок, который выводит на дорогу к «Вселенскому разуму». Такой знак движения.
А я не теряю надежды постичь ход мысли Андрея Бартенева. Для этого нам нужно догнать Инну и Андрея на прилегающей территории «Лабиринт». Но мы уже в третий раз, как заговоренные, проходим мимо арки и не можем найти нужную тропу. Дождь припускает с удвоенной силой. Очередной знак.
В конце концов воссоединяемся с ними на просторной поляне.
— Андрей, поделитесь мыслями, — вновь допытываюсь я. Он снова уходит от ответа.
Все вместе отправляемся штурмовать небо, то есть осматривать элементы скульптуры под названием «Штурм неба» архитекторов из группы Manipulazione Internazionale. Космополитизм в названии обманчив — за ним скрываются российские архитекторы. На площадке выставлены десятки лестниц, которые потом сложат в монументальную конструкцию — символ стремления человека к недостижимому.
В том, что наше путешествие по парку завершается именно здесь — тоже знак. Собственно, искусство — это и есть постоянное стремление к недостижимому. В искусстве не бывает конечного результата, это всегда процесс. В Никола-Ленивце это ощущается особенно.
—Вообще-то мы — лаборатория. Мы готовы открыться раз в год и показать, что здесь есть. Но вообще это место, где нет простых туристов и зрителей. Сюда приходят со своими идеями — приходят только те, кто что-то делает, — говорит Инна Прилежаева напоследок.
Мы были зрителями. Мы возвращаемся в Москву.
Фоторепортаж из Никола-Ленивца смотрите здесь.
Официальный сайт фестиваля «Архстояние»