Блокада Ленинграда
8 сентября 1941 — 27 января 1944
Музыкальным символом блокады стала Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, но в это время в городе работали и другие выдающиеся композиторы, благодаря им музыкальная жизнь в Ленинграде продолжалась. Благодаря этой работе продолжалась и их собственная жизнь, хотя у многих над нотными листами она и оборвалась. Часть партитур была утеряна во время войны, а большинство уцелевших произведений оказалось забыто. Поиск этих сочинений, развеянных по российским и зарубежным архивам, инициировал фонд поддержки социальных и культурных программ «Классика».
31 января в исполнении Светлановского оркестра (дирижирует Василий Синайский), хора Свешникова и солистов Мариинского театра и Московской филармонии прозвучит музыка Дмитрия Шостаковича, Валериана Богданова-Березовского, Александра Каменского, Бориса Асафьева, Валерия Желобинского, Юрия Кочурова, Юлии Вейсберг, Бориса Гольца, Ореста Евлахова, Николая Мясковского и Василия Калафати. Музыку будет сопровождать кинохроника, архивные фотографии, фрагменты передач Ленинградского радио тех лет, проза, поэзия, отрывки из дневников.
Страницы дневника Валериана Богданова-Березовского, возглавлявшего во время войны ленинградское отделение Союза советских композиторов, хранят «ощущение ужаса жизни», отчаяние от голода, физической слабости и боязни смерти. И наряду с этим: «страшно счастлив» — запись о получении от писательницы Веры Кетлинской текста первых трех сцен либретто оперы «Ленинградцы». Немногим позже он назовет ее «запекшейся кровью событий». На концерте состоится мировая премьера никогда ранее не исполнявшихся фрагментов оперы, а также Концерта для скрипки с оркестром, написанного композитором в 1941–1943 годах.
От 700 тыс. до 1,5 млн человек, по разным данным, погибло за время блокады
Ноябрь–декабрь 1941 года. Жизнь в городе практически остановилась, хлебная норма — наименьшая. В это время Борис Асафьев создает цикл духовных хоров на один латинский и девять православных текстов, который стал одним из первых обращений к православной тематике в Советской России. Другой цикл — «Песни печали и слез» — рождается как серия музыкальных откликов на сводки с фронтов.
Позже в своих воспоминаниях Асафьев напишет: «…Тогда решили побольше лежать, чтобы сохранить тепло в себе и обходиться без лишнего света. Лежа во тьме, я пробовал сочинять музыку, применяя мои опыты слагания тем-интонаций в живые формы устной музыки. Приходили тексты с фронта, рос спрос на песни… Творчество отвлекало от тяжких ощущений слабеющего организма <...>
Странное дело музыка: лежа полузабытьи, я додумывал свою «интонацию», вспоминая множество музык, но чтобы остановить в себе прилив сна, я начал сочинять свою музыку, то фиксируя в кратких афоризмах-пьесах впечатления о слышанных по радио сообщениях с фронта, то вслушиваясь в линии хорового голосоведения и наслаждаясь красотой воображаемой звукологики партитур. Вдруг несколько кратких «возрождений света вокруг» — и мысль моя осветила мне конец моей книги об интонациях. Записав, я долго не мог прийти в себя от слабости. Опять тьма, опять холод, не помню сколько времени. Сердце уже стало уходить, и вдруг в мозгу возникла музыка…»
«В комнате, откуда шла передача, топилась железная печурка. Тепла она давала мало, но едко дымила, исторгая из утомленных глаз потоки слез, — вспоминает жена пианиста-виртуоза и композитора Александра Каменского. — Сотрудники радио работали в ватниках и теплых шапках. Отогреть клавиши рояля было невозможно. Каменский грел руки над печуркой, затем сбрасывал пальто и садился к роялю». Он был единственным в блокадном Ленинграде концертирующим пианистом, который провел в городе все 900 дней, в течение которых он дал около 600 концертов — под обстрелами и бомбежками, в промерзших залах и полуразрушенных помещениях. Для понимания, чего это стоило: в январе 1942-го, когда по радио давали «Снегурочку» (под рояль — потому что оркестр уже не мог играть), участники хора пели, обвисая на «грабельках» — т-образных деревяшках, которые поддерживали их ослабевшие тела. Во время блокады Каменский также писал небольшие фортепианные и вокальные сочинения, предназначенные в основном для воинской самодеятельности. В мирное время его «Героический партизанский марш» прозвучит впервые.
Музыка, искусство в блокадном городе были фактом выживания. Особенно остро ленинградцы почувствовали это весной 1942-го. Если в декабре залы пустовали, то уже в марте, когда возобновил работу Театр музыкальной комедии, публика приходила на спектакли по два раза в день. А 9 августа весь город наполнился звуками Седьмой симфонии Шостаковича, которая транслировалась по радио и громкоговорителям городской сети. Ольга Берггольц назвала его «Днем Победы среди войны». Шел 355-й день ленинградской блокады.