Оказывается, суровые темы социальной ответственности власти по отношению к жителям мегаполиса, равно как и защита архитектурного наследия могут преподноситься зрителю увлекательно, зрелищно, остроумно. Без занудства и излишнего пафоса. В чем убедила открывшаяся в Галерее Гельмана экспозиция художницы Дианы Мачулиной «Похвала глупости, или архитектура российского капитализма».
В центре зала расположились большие серые объекты наподобие строительных деталей и форм: кубы, призмы, полусферы. По стенам развешана графика. Благородный охристый тон, мастерски сделанные штудии натуры ассоциируются с архитектурными альбомами золотой, классической эпохи. На одной стене три холста с живописным изображением горящих трактатов великого античного теоретика архитектуры Витрувия. Много комментариев, развернутые экспликации. Все вместе чем-то напоминает опусы, сделанные в старинном стиле trompe-l’oeil, «обман зрения». Красивые графические и живописные работы на самом деле о том, что красота не спасет. Абстрактные скульптуры по существу изображают вполне конкретные графики о том, например, сколь мизерный процент у нас построенных детских садов и школ в сравнении с торговыми центрами.
Почему горят тома Витрувия? Потому что над его вечной формулой трех составляющих зодчества, «прочностью, пользой и красотой», уже лет двадцать как глумятся застройщики современной российской столицы. Они делают все прямо наоборот. Так что Витрувий сгорает от стыда.
Почему на охристой графике помимо картинок так много текстов? Потому что Диана Мачулина тонкий наблюдатель конкретных улик, свидетельствующих о преступлении властей и против архитектуры, и против живущих в ней, общающихся с ней людей.
На одном листе, например, в манере трактатов по садоводству эпохи Просвещения изображен английский пейзажный парк с лабиринтом дорожек и элегантные садовые беседки. А ниже — узнаваемые анфилады отделанных фэйковым мрамором залов, которые тоже петляют лабиринтом. В перспективу нацелено ружье. В написанном тут же на листе белыми акриловыми буквами тексте говорится, что специально устроенные архитекторами XVIII века садово-парковые блуждания по извилистым дорожкам приятны и полезны для игры воображения. Плутания же по казенным, блещущим фальшивой роскошью коридорам нынешнего времени чреваты потерей чувства реальности, грозят попаданием в мир компьютерных игр-стрелялок. Ничего, кроме депрессии эти плутания вызвать не могут. Неудобоваримая планировка объясняется не только профнепригодностью архитектора, но и желанием отмыть как можно больше потраченных задорого, но купленных задешево материалов.
Подобные улики легко и ненавязчиво складываются в нечто вроде судебного дела, только созданного не рукою прокурора, а рукою художника. Оттого сила убеждения куда как красноречива.
В немалой степени выставка это и отчет о новейшей археологии нашего социума. Большие техногенные объекты в центре экспозиции неминуемо заставили вспомнить другую программу на археологическую тему — сделанную гуру московского концептуализма Андреем Монастырским выставку «Земляные работы». «Земляные работы» Монастырского — это артефакты, оставленные в конце 60-х — 80-е годы строительным управлением СУ-40: котлованы, ямы, траншеи, тоннели. Своей агрессивной хтонической невменяемостью они отсылали к той протоархитектуре, что рождалась в воображении гениальных безумцев типа Пиранези (как его показывал в своих книгах князь Владимир Одоевский), желавших превратить в стройплощадку всю Вселенную, поставить триумфальные ворота, соединяющие Этну с Везувием. Технические серые объекты Монастырского — это, памятуя терминологию самого художника, «экспозиционное знаковое поле», чистая энергия, не укрощенная дисциплиной формообразования и внятного художественного высказывания. Оно мощно стимулирует воображение. Технически серые объекты Мачулиной — это (опять вспомним словарь Монастырского) «демонстрационное знаковое поле», фиксация того, чем стала энергия творчества, отформатированная всеми нашими «вертикалями», «откатами», «распилами» и прочим номенклатурным проектированием. Это финал комедии, после которого надо сжигать мосты.