Нынешние российские лидеры и их либеральные критики редко сходятся во мнениях. Но в одном твердо уверены и те и другие: чтобы добиться быстрого экономического роста и создать новые рабочие места, стране нужны инновации.
Прежде Россия могла жить исключительно за счет своих нефтегазовых ресурсов. Больше так продолжаться не может. Во всяком случае именно это мы слышим и от Кремля, и от московских диссидентов-интеллектуалов. Сегодня, чтобы добиться процветания, Россия должна совершить прорыв в науке, инвестируя в нанотехнологии, лазерные разработки, генную инженерию, сверхпроводники и прочие информационные продукты и процессы.
Инновации — как материнство и национальные праздники — стали такой универсальной ценностью, что подвергать новую моду сомнению — значит напрашиваться на неприятности. Поэтому сразу хочу оговориться: сама по себе поддержка науки должна быть одной из приоритетных задач.
Но стратегия инвестиций в высокие технологии может в итоге разочаровать своих приверженцев, если рассчитывать на нее как на средство стимулирования экономики. Экономическая история других стран подсказывает, что капля реализма не помешает.
Посмотрим на Великобританию, родину промышленной революции. С 1700 по 1820 год ВВП Британии на душу населения, скорректированный с учетом инфляции, вырос на 36%. Впечатляет, не правда ли? Если не вспоминать, что в то же самое время экономика колониальной Бразилии выросла на 41%, а провинциальных Канады и США — на 110 и 139% соответственно.
Или возьмите США, где со времен второй мировой войны велись наиболее широкие научные исследования. За 1950—2008 годы ВВП страны на душу населения вырос на 226%. Опять же может показаться, что это много, если не обращать внимания, что средний мировой показатель составлял 261%. Америка по темпам роста существенно отставала не только от Китая (1401%) и Сингапура (1167%) — азиатского «экономического чуда», но и от слабых стран Южной Европы вроде Греции (754%).
Впрочем, даже эти цифры преувеличивают значение технологических инноваций. Основную роль в экономическом развитии Британии и США в то время играли другие факторы. По оценке экономического историка Николаса Крафтса, повышение производительности обеспечило немногим более трети роста британского ВВП во время промышленной революции. И даже этот вклад можно лишь частично отнести на долю технологического прогресса. Дэйл Йоргенсон, эксперт по проблемам экономического развития США, пишет, что, несмотря на революцию в области информационных технологий, инновации обеспечили менее 12% роста американской экономики за последние десятилетия.
На самом деле, страны с самой инновационной экономикой, как правило, отличаются самыми низкими темпами роста.
Почему революционные открытия не оказывают более существенного влияния? Во-первых, обычно требуется очень много времени, чтобы новые изобретения изменили технологический процесс. Для замены устаревшего капитального оборудования нужны огромные инвестиции. Использование паровой энергии (знаковое открытие промышленной революции) в полной мере отразилось на темпах экономического роста «примерно сто лет спустя после знаменитого изобретения Уатта», отмечает Крафтс. В конце XIX века понадобились десятилетия, чтобы фабрики перешли на электроэнергию.
Коммерциализация новых идей затягивается не только из-за издержек, связанных с заменой капитального оборудования. Существует множество других препятствий. Лоббисты и регуляторы-бюрократы сообща противятся переменам.
Основное значение для экономического роста имеет не то, где рождаются новые идеи, а где они получают практическое применение. А это зависит не столько от таланта ученых или масштабов госфинансирования исследований, сколько от делового климата.
В странах с защищенными правами собственности, конкурентными рынками и либеральным регулированием, открытия — даже привнесенные извне — можно коммерциализировать быстро и выгодно. В таких условиях предприниматели готовы рисковать, осуществляя масштабные капвложения и продвигая новые продукты. И наоборот, если права собственности не защищены, а рыночные отношения искажены наличием монополистов и коррумпированных бюрократов, авторы изобретений будут искать для внедрения своих разработок более благоприятные условия за рубежом.
Из этого следует простой вывод. У российских ученых могут быть блестящие идеи. Но без глубоких экономических преобразований и реформы госаппарата эти блестящие идеи сначала будут находить применение где-нибудь еще. Создание инновационных центров и технопарков не заменит либерализации — политически неудобной, но необходимой для улучшения делового климата в стране. Без либеральных реформ инновационные кластеры не окажут существенного влияния на экономику в целом. Они станут поставщиками идей для таких «мекк» массового производства, как Китай и Индия.
Будучи необычайно важными с глобальной точки зрения, технологические инновации остаются одним из самых тернистых путей национального экономического развития. Его выбирают лишь те страны, которые уже исчерпали другие, более легкие средства достижения процветания.
Что это за средства? Говорить о «догоняющем росте» в сегодняшней Москве считается дурным вкусом. Все придерживаются мнения, что Россия должна каким-то образом стать первой, не обогнав при этом нынешних лидеров.
Поэтому позвольте мне задать конкретный вопрос. Что предпочтут россияне: рост на 2,7% в год, как в США, или на 8,0% в год, как в Китае? Сверхбыстрый рост, не связанный с сырьевым бумом, почти всегда результат применения технологий, бизнес-моделей и методов управления, которые уже зарекомендовали себя где-либо еще. С учетом крайне низкой производительности ряда российских отраслей (и ряда компаний в отдельных отраслях) для усовершенствований такого рода существуют огромные возможности.
Что нужно для такого роста? Ответ вполне очевиден. То же, что и для успешного развития инноваций. Конкуренция — чтобы управленцы изо всех сил старались обогнать соперников. Защита прав собственности — чтобы предприниматели не боялись рисковать и закупать дорогое капитальное оборудование. Благоприятное для бизнеса регулирование — чтобы привлекать иностранных инвесторов с их ноу-хау.
В знаменитом отрывке из «Приключений Гекльберри Финна» Марка Твена Том Сойер хочет освободить запертого в сарае раба. Вместо того чтобы просто взять ключ, он решает сделать подкоп с помощью кухонного ножа, поскольку это больше похоже на приключение. Безусловно, стимулирование экономики с помощью революционных открытий в области нанотехнологий и генетики было бы для России настоящим приключением. Поддержка науки — важная задача для любой страны.
Но... есть и более простые пути.Cтраны с самой инновационной экономикой, как правило, отличаются самыми низкими темпами роста. Создание инновационных центров и технопарков не заменит либерализации — политически неудобной, но необходимой для улучшения делового климата в стране.