Ни одной статьи не оставили ненарушенной
— В последние два года ФАС много занимается делами, связанными с рыбохозяйственным комплексом. С чем связано такое внимание к отрасли?
— Я как-то сказал эту фразу в пылу полемики, а потом подумал, насколько она точна: рыбохозяйственный комплекс – это такая интересная отрасль для нашего закона о конкуренции, что я не знаю практически ни одной его статьи, которая бы не была нарушена различными хозяйствующими субъектами. Были случаи злоупотребления доминирующим положением, картели, недобросовестная конкуренция, нарушения закона о рекламе, различных правил торгов, нарушения органов госвласти.
Был крайне любопытный документ, в свое время изданный, который указывал, как проводить освидетельствование продукции. И там было описано, какие глаза у рыбы должны быть, что рыба негодная, если глаза у нее тусклые. Там были формулировки на грани «глаз без бодрости и веселья». Согласно этой инструкции пришедший товарищ из рыбнадзора мог закрыть любую партию, просто взяв рыбу за хвост и заметив, что глаза у нее грустные.
— Сейчас ведь эти правила уже не действуют?
— Нет, мы это дело выиграли. В настоящее время мы сосредоточились на картелях, эти дела начались на Дальнем Востоке – это картели по минтаю. Потом мы начали дело по норвежскому лососю. Они немножко разные. На Дальнем Востоке мы усматривали сговор местных производителей с участием ассоциации Pacific Andes, а норвежским компаниям было предложено подписывать эксклюзивные договора только с компаниями, участвующими здесь в соглашениях.
Мы материалы передали в следственные органы – я думаю, расследование будет продолжено.
Сейчас у нас закончилось еще дело по поставкам пангасиуса – это дело с Вьетнамом. Но, к сожалению, думаю, это не последнее дело такое на рынке.
Странные цифры и непонятные цены
— На Дальнем Востоке вы уже больше года разбираетесь с незаконным участием иностранцев в рыбодобыче на территории России. Что там происходит?
— То, что иностранцы часто пытаются здесь добывать наши ресурсы практически нашими руками. Не подходя к берегу, корабли очень часто уходят благополучно за границу. И дальше мы получаем оттуда продукт переработки, чаще всего филе, содержащий очень много воды.
Мы столкнулись с очень интересной вещью: никто фактически точной статистики по рынку не знает. Даже по тому же вылову минтая данные Росрыболовства и данные таможенников по ввозу и вывозу различаются существенно.
— А как вы предлагаете считать?
— Должен быть нормальный учет, как делается уже с осетровыми рыбами: где какой корабль находится, сколько улова заложено в трюме. В наш век это делается легко: ставятся автоматические счетчики и сбрасывается сигнал.
— Это требует какого-то дорогого оборудования?
— Не думаю, что это какое-то дорогое оборудование. Если мы сейчас способны установить на любую наемную машину тахометр, который показывает, где водитель останавливался, не задремал ли и сколько часов был за рулем, то что-то мне подсказывает, что установить на крупное судно такое оборудование не составляет труда. Вопрос только, нужно ли это кому-то.
— А откуда берется незаконное иностранное участие?
— Оно здесь косвенное. Этих схем тысячи – личные обязательства кого-то, если оформлялось на вполне российского гражданина, но составлялись либо залоговые договора, либо договора управления, и все это выходило из-под контроля. Сейчас мы продолжаем эту работу, у нас появились уже по корейским компаниям вопросы. Пока работа не окончена, конкретных имен и фамилий не можем назвать.
— Как вы вообще вышли на эту проблему?
— А мы начали изучать проблему рыбы. Великое иногда начинается с простого. Сотрудники ФАС, такие же люди, как все остальные, обратили внимание на забавный факт: что та рыба, которая всегда при социализме стоила дешевле мяса, сейчас подорожала. Мясо стоило 2 рубля в советское время, минтай, как сейчас помню - 56 копеек.
Мы начали исследовать ценообразование и выявили такую серую зону: вот мы имеем цену на рыбу у рыбаков, условно говоря, 20 рублей, мы знаем, что торговая сеть взяла эту рыбу за 90 рублей и продала нам с вами по 100. И нас крайне заинтересовало, что происходило в этом интервале и куда делись 70 рублей. А там может происходить как нарушение антимонопольного закона, так и других – налоговых, отмывки денег.
Как только мы начали исследовать эту «серую» зону – тут начался чудный «букет». Мы начали смотреть материалы ассоциаций (рыболовецких), и пошли картельные дела. Начали смотреть структуру цены у компаний, и это послужило толчком для большого количества дел.
Классический способ накрутки цены — это якобы прохождение через несколько фирм, а часто уже даже никто себя не затрудняет фактически ее провести, только по документам
Филирование по-китайски, или Почем полированный хвостик
— Но это уже процесс внутрироссийский, ценообразование, а как тут китайцы участвуют?
— Благодаря этому сговору поддерживается искусственное ценообразование, с теми же китайцами. У меня такое ощущение, что эта рыба в Китай так и не доплыла. В некоторых случаях даже нельзя сказать, переходил ли этот товар в Китай, или просто сплавал туда по документам и оброс в цене в несколько раз, а потом прибыл по документам обратно. И в принципе вопрос – нужна ли такого качества переработка, и почему нельзя ее производить в России? Собственно говоря, филирование рыбы – это не такая сложная операция.
Классический способ накрутки цены – это якобы прохождение через несколько фирм, а часто уже даже никто себя не затрудняет фактически ее провести, только по документам.
— А что заставило ФАС предположить, что это именно накрутка? Вы после минтаевого дела получили такую информацию?
— Всегда трудно точно определить, накрутка ли это, потому что всегда можно представить документы о том, что одни красиво отполировали хвостик, другие - поместили в упаковку, там будет всегда это написано. Но показательно, что, когда мы закрыли картель, цена на минтай в сравнимом периоде упала раза в два на дальневосточных рынках.
В чем специфика минтая: это рыба маловостребованная в личных хозяйствах, но минтай является одной из самых популярных пайковых рыб: для армии, МВД, закупок для общественного питания, ФСИН. Эта рыба достаточно неплохая, достаточно дешевая.
НИИ по перепродаже исторических квот
— В итоге ФАС предложила ряд поправок в действующее законодательство. Как это поможет делу?
— Это, скажем так, еще один пласт проблемы. С чем еще связаны высокие цены на рыбу? Сейчас очень трудно получить нормальный участок для рыболовства. Совершенно непрозрачные конкурсы, которые сейчас происходят. Очень спорный заложен, «исторический» принцип рыболовства: то есть если кто-то ловил много лет уже - у него приоритет.
Исходно он правильный, но на практике что получается? То, что мы видели в эпоху перестройки и после нее: формально стоит вывеска НИИ, а когда вы заходите внутрь – там две комнаты, где усатые мужики деньги пересчитывают, а во всех остальных комнатах оформляют путевки и продают колготки. Этот исторический принцип приводит к тому, что владельцы квот во многом превратились в такое «НИИ», реально они уже рыбу не ловят.
Поэтому на наш взгляд надо очень постепенно, осторожно, с переходными периодами и, возможно, какими-то компенсационными механизмами, уходить от этого принципа.
— А может, просто прописать в законе, что вылавливать должен именно тот, кто получил квоту, а не кто-то третий?
— Тогда придется потом эту квоту у него с трудами отнимать. Кроме того, это закроет все возможности субподряда, его всегда запретить очень трудно.
Другая проблема – прохождение двух этапов получения квот. Вы должны сначала получить право на рыболовство, а потом выиграть конкурс на саму рыбопромысловую часть. На наш взгляд, мы должны перейти от двух процедур к одной.
Очень много разных барьеров. Куча документов, которые просто излишни. Например, все должны заявлять об имеющемся оборудовании, которое на балансе. Доходит до смешного. При конкурсах на Курилах все взяли в аренду один и тот же рыболовецкий цех. Просто профанация. Еще веселее дальше, с самими квотодержателями. Есть один реальный корабль, есть квотодержатели, и дальше все они заключают с ним договор. И получаем мы такую великолепную картину – по судовому журналу капитан с 9 до 11 ловил для одной организации, с 11 до часу – для другой, дальше – для третей. А трюм все равно один, сколько наловил, по каким квотам – бог его знает.
Мы имеем кучу незаконного улова и картельных сговоров. Ловят не те, и не так.
Вычерпать море беззакония
— А как должно быть?
— Мы должны переходить к электронным конкурсам, то есть к публичности. Они должны, на мой взгляд, идти на единый сайт, на тот же torgi.gov.ru. А сейчас это все по отдельным захолустным сайтикам, найти там это невозможно.
— В какой стадии сейчас эти поправки?
— Мы их только предлагаем. Сейчас готовятся новые поправки к закону о биоресурсах, идет обновление, мы их презентовали на правительственной комиссии, предложим их Минсельхозу, который отвечает за это направление. И, конечно, мы будем обсуждать это с Минэкономразвития, это вопрос экономический: мы теряем очень много, миллиарды, и доходов граждан, и доходов бюджета.
Еще одна крупная вещь, которую мы предлагаем – это реализация рыбы через биржи. Это необязательно должно быть похоже на токийскую биржу, хотя это очень приятная вещь. У них она работает уже очень давно: практически весь тунец, который продается в Токио и его окрестностях – продается на бирже, и затем оттуда начинает развозиться по всем магазинам. Я там был несколько лет назад, и это впечатление на всю жизнь.
— И у вас задумка то же самое устроить в России?
— Да, это позволяет больше проводить учета. Это может быть дальневосточная или любая биржа у нас. В современных условиях уже необязательно привозить товар – корабль подходит, он же уже знает, сколько выловил, можно выставлять на торги. Пока шел – уже продал партию, и когда он приходит – уже отгружает потребителям, а не на биржу.
Плюс, на наш взгляд, в том, что решается проблема с учетом. Если не прошел биржу – значит, контрафакт. Нужно менять законодательство, конечно, но если мы так сделали для многих других товаров, то и для рыбы было бы очень эффективно.
— А куда нужно вносить эти поправки?
— Есть отраслевые законы, туда можно вносить. Есть же об аукционах, например, законодательство, закон о природных ресурсах.
— Если правительство вас поддержит, на это много времени потребуется?
— Два-три года потребуется, это действительно одна из самых запущенных наших и диких отраслей хозяйства.
— Если изменить порядок выдачи квот и продажи, решит ли это проблему с теми, кто может воровать?
— Если я вам скажу, что это решит все проблемы, все станут чистыми и пушистыми, цены упадут в десять раз — этого не будет. Но порядок начнем наводить. Сейчас мы видим огромный мутный вал неразберихи и беззакония с маленьким островком порядка, то хотелось бы это дело поменять: пускай будет море порядка и каким-то неизбежным островком беззакония.