15 лет назад, 31 августа 1996 года, было подписано Хасавюртовское соглашение. "МН" публикует комментарий Майрбека Вачагаева, в 1996-м году — начальника информационного управления штаба сепаратистов, который эмигрировал во Францию после того, как претензии к нему российских правоохранительных органов были сняты. Позиция автора может не совпадать с точкой зрения редакции.
«Летом 1996-го в предгорную часть Чечни один за другим стали приходить командиры по личному вызову Аслана Масхадова. На подготовительных совещаниях он чуть ли не выкручивал руки командирам, требуя назвать точное количество подконтрольных им бойцов. Я был на таких встречах. Командиры всегда толковали о сотнях бойцов, но под нажимом выдавали реальные цифры, в разы меньше.
Утром 6 августа под Грозным сконцентрировались все существующие чеченские подразделения: 887 человек. Эта цифра мною лично подбита по данным, предоставленным самими командирами Масхадову на последнем совещании перед наступлением чеченцев на Грозный. Она геометрически росла по мере того, как жители понимали, что чеченцы вошли в город не для того, чтобы уйти.
Российская армия ушла в глубокую оборону, через две недели единственными российскими подразделениями, продолжавшими сопротивление, остались промосковская чеченская милиция в районе ж/д вокзала, и персонал здания УФСБ. Ни тем, ни другим, в отличие от армии, чеченцы не предлагали коридора для выхода, поэтому у них не было выбора — только биться до последнего патрона.
Крах армии заставил Кремль искать диалог с чеченцами. Генерал Лебедь, тогда секретарь Совбеза РФ, стал человеком, который, осознав масштабы трагедии в Грозном, взял на себя ответственность за прекращение кровопролития. Лебедь не был дипломатом, и язык его трудно было назвать дипломатическим. Но несколько телефонных разговоров с чеченским руководством убедили его, что те не собираются сдавать позиции в Грозном. Подготовка его встречи с ними шла не просто под грифом «секретно»: мало кто вообще подозревал, что секретарь Совбеза РФ решится приехать в такое адское место, каким был Грозный тех дней.
Впоследствии многие обвиняли Лебедя в предательстве. Но в тот момент он именно глазами военного увидел, насколько деморализована армия. Встреча Масхадова с Лебедем состоялась в ночь с 30-го на 31 августа в Хасавюрте. Хасавюрт с его смешанным населением, наполовину чеченский, окруженный чеченскими селами, мог дать чеченцам гарантии отхода в непредвиденной ситуации. Чеченское руководство не было уверено, что встреча не обернется ловушкой. Но возобладало мнение, что нужен прямой контакт с человеком, представляющим руководство России и уполномоченным принять решение прямо на месте, не консультируясь с Кремлем.
Первые часы встречи прошли во взаимных упреках. Главным пунктом раздора стало требование чеченцев указать пункт о международной субъектности сторон, ведущих переговоры. Владимир Лукин, бывший посол РФ в США, буквально кричал, что не может быть и разговора о решении проблемы на основе международного права: ведь это, по сути, означало бы признание чеченской независимости.
В итоге подписание соглашения стало сенсацией не только для российского общества, но и для самих чеченцев. Чеченцы оказались в шаге от признания своей независимости. Это был настоящий праздник победы. Когда стало очевидно, что Лебедь готов поставить подпись под соглашением, Лукин крикнул: «Вам это не пройдет, мы еще вернемся в Чечню!» Но тогда на это мало кто обратил внимание.
Август 1996-го стал для чеченцев переломным. Те, кто не верил в возможность противодействия одной из великих армий мира, были в шоке, другие ударились в религию, видя в происходящем знак свыше, третьи стали скептиками, заподозрив, что здесь кроется заговор. Для меня соглашение по сей день загадка. Оно было подписано при непосредственном участии офиса ОБСЕ в Чечне и его руководителя Тима Гульдимана, швейцарского дипломата. ОБСЕ распространила по всему миру английский перевод соглашения, сделанный без участия чеченцев. В английской версии документа было написано, что окончательная договоренность о статусе Чечни должна быть достигнута «после» 31 декабря 2001-го, а не «до», как в оригинале. В оригинале текста предполагалось, что основы взаимоотношений Чечни и России могут быть урегулированы в любой момент в течение пяти лет (что в общем-то и было сделано подписанием мирного договора от 12 мая 1997 года между РФ и Чеченской республикой Ичкерия), а не после пятилетней отсрочки, как это представила международному сообществу миссия ОБСЕ. Неточность в английском переводе привела к тому, что, приезжая или встречаясь с политиками и дипломатами по всему миру, чеченские власти должны были придерживаться соглашения в Хасавюрте и ждать 2002 года, чтобы начать обсуждать политическое будущее Чечни как субъекта международного права. Остается открытым вопрос, что это было: оплошность или преднамеренный обман?
Претензии 93 депутатов Госдумы, требовавших объявить соглашение незаконным, в декабре 1996 года были отвергнуты решением Конституционного суда РФ.
Хасавюртовское соглашение было историческим. Впервые чеченские власти заключили договор с российскими, основываясь на принципах международного права; это было закреплено в договоре от 12 мая 1997 года между РФ и ЧРИ. Этот факт истории взаимоотношений Чечни с РФ не может быть предан забвению, он все еще является базовым для определения принципов этих взаимоотношений».
Другие мнения о Хасавюртовском соглашении читайте в материале «Забытый Хасавюрт» на сайте mn.ru