Понаехали: кто и зачем живет в Антарктиде

Что стоит знать об Антарктиде 

Для начала определимся: Арктика — белые медведи и Северный полюс, Антарктика — пингвины и Южный полюс. Так что медведи не едят пингвинов. 

Сама по себе Антарктида больше похожа на кофейную пенку или оторванный кусочек черного хлеба, но поскольку континент покрыт льдом, то его площадь принято считать вместе с шельфовыми ледниками, присоединенными к материку островами и ледяными куполами. Весной прошлого года ученые Арктического и антарктического научно-исследовательского института (ААНИИ) зафиксировали самые низкие показатели площади морского льда — около 1,8 млн км². 

Кстати, вспоминаем школьный курс географии: при пересечении экватора зима и лето меняются местами. Поэтому сейчас в Антарктиде начало осени.

Население Антарктиды 

Люди открывали Антарктиду долго и постепенно — с 20-х годов XIX века (а быть может, еще раньше). В отечественной историографии датой открытия Антарктиды считается январь 1820 года, когда Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев на шлюпах «Восток» и «Мирный» подошли к побережью нового материка. Мореплаватели и их команды обогнули Антарктиду и несколько раз приблизились к ее берегам. Одно из мест сегодня называется шельфовый ледник Беллинсгаузена — ориентировочно под Западной Африкой.

Сегодня на материке расположено около 90 постоянных и сезонных антарктических станций. Здесь живут преимущественно ученые и исследователи — в среднем от 1000 до 5000 человек в разное время года. Хотя у Чили и Аргентины, двух стран, ближе всего расположенных к Аргентине, есть и небольшие популяции гражданского населения с детьми — и школы, где те учатся.

Коренного населения здесь нет, все «понаехавшие». Хотя есть и рожденные «антарктидяне» — 11 человек. Как пошутил один из пользователей Reddit: «Это на 11 больше, чем я предполагал». Причина рождения детей в суровых антарктических условиях — не большая опрометчивая любовь 11 пар ученых, но чисто политическая: Аргентина и Чили пытались таким образом разрешить свои территориальные претензии на земли. Не сказать, что у них получилось, но к счастью, все дети и их мамы успешно справились с испытанием и вернулись домой. 

Домик на юге: где живут полярники 

Из 90 антарктических станций несколько российских, включая действующие постоянно — Беллинсгаузен, Восток, Мирный, Новолазаревская и Прогресс. Найти актуальный сводный список, как и выяснить, что конкретно происходит на станциях прямо сейчас, оказалось не так просто. Российская наука — что в космосе, что в Антарктике — традиционно относительно закрыта. Пожалуй, самый актуальный и интересный широкому читателю источник — официальный канал ААНИИ «Лед».

В целом в Антарктиде и на Антарктических островах есть станции множества стран, как тех, кто «граничат» с континентом — Австралии, Аргентины, Чили и ЮАР, так и более далеких вроде Германии, Белоруссии, Великобритании, Украины, Китая, Южной Кореи, Франции, Эквадора и Японии.

Большинство исследовательских станций выглядят как небольшие городки с невысокими постройками, например McMurdo (США), Mawson (Австралия) или Беллинсгаузен (СССР, Россия). Однако при обновлении текущих и строительстве новых баз все чаще задумываются не только о функциональных характеристиках построек, но и о комфорте исследователей, которые месяцами живут вдали от дома посреди льдов и метелей.

Жизнь исследователей на всех станциях зависит от связи с «большой землей». Обеспечение полярников едой, топливом, оборудованием, равно как и доставка самих исследователей осуществляется преимущественно по морю и реже по небу. 

Мы пообщались с исследовательницей Алиной Федотовой незадолго до выхода научно-экспедиционного судна «Академик Трёшников» из порта в Кронштадте. Через пару часов после беседы с борта судна Алина, экипаж и 50 полярников отправилась к берегам Антарктиды для обеспечения финального этапа сезонных работ 69-й Российской антарктической экспедиции (РАЭ). 

Взгляд ученого. Алина Федотова — художник, океанолог, исследователь окраинных морей Антарктиды

Алина океанолог и работает не на самом континенте, а на судне — зондирует океан, исследует воды южных морей, а заодно помогает ученым других профилей и участвует в снабжении полярников. Поскольку дома россиян в Антарктике расположены по всей ее территории, то за одну экспедицию от станции к станции можно совершить кругосветку. Российские исследовательские судна, как правило, идут через Кейптаун в Южной Африке.

В свою прошлую экспедицию, из которой родилась выставка «Оазис» (2023), Алина Федотова записывала звучание Антарктиды. Нажмите на запись, чтобы услышать, как звучат ссора пингвинов, шум южной воды и ветра. 

Крики пингвинов. Запись сделана недалеко от российской станции Прогресс

МН: Почему из всех направлений океанологии именно Антарктика? Она же очень далекая и холодная.

Алина Федотова: Там нет людей! Ее первозданность, удаленность, небытие — совершенно как параллельная реальность. Что-то, что дает человеку другой чувственный опыт, совершенно иное переживание. Ты будто побывал в космосе. 

Антарктида — это terra communis, «общая земля». С социальной точки зрения, словно экспериментальная площадка с международными станциями, где без плотного сотрудничества, без взаимопомощи ты мало что можешь сделать. А еще это особенная земля, где запрещены военные, промышленность и добыча для выгоды. 

Запись сделана недалеко от российской станции Прогресс, южнее «пляжа Мунка»

МН: Чего не хватает, когда долго находишься в экспедиции?

Алина Федотова: Свежих овощей и фруктов, конечно, в основном все замороженное. Основа рациона — мясо, как у нас на севере. В холоде пища должна быть жирная, тем более работа на станции это физический труд. Но нам, девочкам-ученым, конечно, сложновато. Я 10 килограмм набрала!

Не хватало растений, цветов — очень по зеленому скучаешь. Да, бывает тепло, солнечно и комфортно, но зелени, к которой мы привыкли в обычной жизни, все равно нет. Даже дерево — пускай оно и без листьев зимой, но оно дерево.

А из одежды я предусмотрительно беру с собой все — и платьишки, и туфельки на каблуках, и блесточки. На судне есть праздники, которые позволяют быть девочкой.

МН: А после возвращения, тянет обратно? 

Алина Федотова: Да, конечно! А все подсаживаются на Антарктиду.

После семи месяцев там, мне всюду виделись айсберги, какие-то голубые пятна. В Антарктиде нет грязного цвета, такое ощущение хрустального мира с чистыми цветами. На белом все по-другому работает: если закат без туч, то «розовый флюр», небо мощного глубокого голубого, скала — рыжая, плотная, «марс оранжевый прозрачный». Антарктида поменяла мое отношение к цвету и цветовидение.

И еще я постоянно слышала китов, и они мне виделись.

Запись сделана недалеко от австралийско-румынской станции Law-Racovita

МН: Чем пахнет Антарктида? 

Алина Федотова: На островах, когда пингвины выводят детенышей, пахнет говном! (смеется) А сама Антарктида ничем не пахнет. В этом ее достоинство — такое стерильное пространство. Она пахнет льдом: наверное, если мы сможем понять его запах, то сможем понять, как пахнет Антарктида. 

МН: У вас есть профильное образование и знания, но было ли что-то, к чему невозможно подготовиться? Что нельзя понять, пока не окажешься там? 

Алина Федотова: Наверное, я не была готова, что человеку нужен человек.

Когда я хотела в Антарктиду, она привлекала меня своей бесчеловечностью — пообщаться с дикой чистой средой. Но когда я пошла в своей первый рейс, я поняла, как коммьюнити, люди, которые тебя окружают, влияют на твое восприятие. И вообще как люди в ограниченном коллективе выживают и общаются, какие хорошие и плохие стороны открываются, какой красивый может быть человек.

Самым большим удивлением и открытием для меня в Антарктиде стал человек.

В большом городе это чуждый опыт, здесь больше индивидуализма, а в Антарктиде такой вот, в хорошем плане «коммунизм». Мы все в содействии, в со-делании. Как и в целом в науке. С одной стороны, есть те, кто анализирует данные, делает выводы, могут что-то предположить. А с другой, чтобы спустить один глубоководный зонд, нужно очень много денег и труд до десяти человек — просто чтобы узнать структуру вод в одной точке. Это коллективный труд. 

Самое мощное открытие для меня — эта коллективность и человек.

Запись сделана 11 апреля 2022 года недалеко от российской станции Прогресс

Взгляд туриста. Саша Герасимов, основатель проекта о приключениях «Сила Территории»

Саша профессиональный путешественник, несколько раз был в Антарктиде и помогает добраться туда другим. В основном большие и малые туристические суда идут через аргентинскую Ушуайю или чилийский Пунта-Аренас. Побывать на станции, если ты турист, непросто — все они режимные объекты. Самые гостеприимные в этом плане чилийцы.

Саша Герасимов: Большим круизным лайнерам, наверное, нужно подавать заявку. А у нас маленькая лодка на 14 человек: мы просто подходим к берегу, звоним им по рациям и говорим, что хотим попасть к ним на станцию, погулять. У них есть музей и даже небольшой сувенирный магазин.

Чилийцы очень открытые, как только мы пришли, нам сразу предложили пить вино и жарить мясо — асадо (шашлыки по-нашему). Говорят, давайте вечеринку закатим, будем гулять, кутить, куражиться! Сразу же добавились в друзья в соцсетях.

МН: Но не все станции такие открытые? 

Саша Герасимов: Например, на нашу, китайскую и южнокорейскую нельзя так просто попасть, они закрыты для посещения. Но сами станции между собой дружат, например российская с китайской — это человеческая штука, ты живешь на одном острове и странно с кем-то не дружить. 

Чилийская станция, на которой бы мы были, — сезонная и консервируется на зиму. Многие станции, даже когда на них не работают, используются как шелтеры, убежища — на случай, если ты попал в какую-то ситуацию, на станции можно выжить: там можно переночевать, есть запас продуктов и другие нужные штуки.  

МН: Какие базовые правила для посещения Антарктиды туристами?

Саша Герасимов: Скажу то, что знаю как путешественник, который там был. 

• На судне в море нельзя подходить близко к китам, пешком на суше — ни к каким животным.
• Никого нельзя трогать, даже пингвинов — могут укусить. Нередки случаи, когда тюлени за пенсионерами американскими бегают, кусают их за ноги — потому что люди, естественно, хотят подойти поближе, сделать с ними селфи.
• Нельзя ничего приносить и нельзя ничего забирать, даже камни.
• Нельзя оставлять биологических следов, туалет всегда на лодке. 

Для посещения Антарктиды нужно получать разрешение: если выходишь из Ушуайи, его выдает Аргентина. Обычно эти вопросы решают организаторы туров. Идти по воде можно свободно, но для высадки нужны документы. 

Туристы высаживаются на берег, выходят с лодки на сушу, гуляют, ничего не забирают, ничего не оставляют — поднимаются на борт и отчаливают. Мы даже карманы пылесосили: ты ничего не можешь брать с собой, даже пыль. Обувь опускали в специальный дезинфицирующий раствор — перед спуском и по возвращении на борт.

МН: У вас большой опыт путешествий. Было ли что-то, чем Антарктида смогла удивить? 

Саша Герасимов: Я человек, который все вокруг воспринимает эстетически, мне очень нравится картинка. В Антарктиде самым удивительным были горы, которые «стекают» в океан — я не видел такого нигде. Огромные горы-ледники растут из океана — до сих пор не могу это осознать. Думаю, это нигде больше нельзя увидеть, кроме как в Антарктиде.